В течение долгого времени ходили не имеющие ни малейшего отношения к реальности россказни о «Данстерфорсе», поэтому было бы полезно дать отчет о действительно имевших место событиях. Ни один из членов моего отряда не мог бы предоставить правдивого отчета ни о чем, кроме тех операций, в которых он лично участвовал, и это не дало бы никакого представления о предпринимаемых действиях и результатах миссии в целом; таким образом, сия задача возлагается на меня. Этот отчет написан по памяти и только с помощью чернового личного дневника. Поэтому я могу гарантировать только факты, допуская «округленные» и «приблизительные» цифры.

Попытка дать подробный отчет о различных операциях, предпринятых подразделениями отряда, вышла бы за рамки настоящей книги, и такие отчеты, дабы иметь реальную ценность, должны быть написаны теми, кто руководил отдельными экспедициями. Так, майор Вагстафф рассказал бы о Зенджан-Мианесском предприятии среди шахсаванцев, майор Старнс — об отношениях с курдскими племенами близ Биджара, майор Макарти — о персидских призывниках, полковник Мэтьюс — о боях возле Решта, полковник Кейворт — о боях в Баку и полковник Стоукс — о штабной работе в революционной армии.

Повествуя о различных эпизодах, не всегда есть возможность в полной мере отдать должное тем офицерам, которые способствовали успеху тех или иных предприятий или к чьей изобретательности и сообразительности можно отнести удачи в осуществлении определенных планов. Подобное признание можно найти в официальных отчетах, и читатель поймет, что, когда генерал пишет отчет о достижениях войск под его командованием, он не может полностью избавиться от повествования от первого лица и говорит «я и мой штаб» вместо того, чтобы в каждом случае добавлять имя какого-либо офицера, который подал блестящую идею.

Особенно хорошо работал не только мой штаб, но и все офицеры, которым были доверены различные задания и которым я желаю выразить свою глубочайшую благодарность.

Л.Ч. Данстервилль

История этих событий, охватывающих всю территорию, лежащую между Багдадом и Баку, по забавному совпадению изобилует неизбежными аллитерациями — буква «Б» означает и Берлин, и Батури, и Баку, и Бухару, и Багдад, и, если бы кто-то захотел проследить аллитерацию до конца, можно было бы добавить Византию (лат. Byzantium) для Константинополя. Таким образом, цель миссии, с которой мне было приказано отправиться на Кавказ в конце 1917 года, а также планы противника, приведшие к выполнению миссии, лучше всего можно кратко сформулировать именно под этой буквой алфавита.

Одним из важных пунктов в тщательно продуманных довоенных планах Германии по завоеванию мирового господства являлось поглощение Малой Азии и дальнейшее проникновение в Азию посредством железной дороги Берлин — Багдад. Когда в марте 1917 года Багдад был взят англичанами, а перспектива его отвоевания турками казалась весьма отдаленной, направление немецкого проникновения в Азию пришлось сместить дальше на север и выбрать очевидную линию Берлин — Баку — Бухара.

Не вызывало сомнений, что в этой последней схеме Южный Кавказ, Баку и Каспийское море будут играть существенную роль; и целью моей миссии стало предотвращение немецкого и турецкого вторжения в этот район.

Судьба распорядилась так, что как раз в то время, когда захватом Багдада англичане сорвали более южную германскую схему, развал России открыл путь для беспрепятственной немецкой кампании на северном направлении. До лета 1917 года русские войска держались стойко, хотя было очевидно, что процесс распада не за горами. Их рубежи простиралась от юга России, через Кавказ, Каспий и Северо-Западную Персию, где левый фланг русских соединялся с британским правым на границе Персии и Месопотамии, к востоку от Багдада. К осени 1917 года эта линия фронта неумолимо таяла, войска массово дезертировали, и целая армия объявила о своем намерении оставить позиции и вернуться домой.

Таким образом, турецкая армия, неосознанно действующая в окрестностях Эрзерума в качестве авангарда германских намерений, никого не обнаружила между собой и давно желанным Южным Кавказом, за исключением некоторого числа армянских войск, дезорганизованных, лишенных сплоченности и в равной степени пропитанных духом революции. Но поскольку линия турецкого наступления проходила через их дома, они были вынуждены оказывать сопротивление. Тифлис, столица Южного Кавказа, без серьезного сопротивления, скорее всего, должен был попасть в руки противника, и захват этого города дал бы турецко-германским армиям контроль над железнодорожной линией между Батуми на Черном море и Баку на Каспии, чрезвычайно ценными нефтяными месторождениями Баку, необходимыми минералами Кавказских гор и огромными запасами зерна и хлопка с побережья Каспийского моря.

Поскольку место конфликта находилось слишком далеко от любого из основных районов боевых действий — от Багдада до Баку целых 800 миль, — было совершенно невозможно отправить достаточное количество войск, чтобы совладать с ситуацией.

Единственный возможный, и весьма ограниченный, план состоял в том, чтобы отправить в Тифлис британскую миссию. Эта миссия, достигнув места назначения, должна была приступить к работе по реорганизации разрозненных частей русской, грузинской и армянской армий и восстановлению линии фронта против турецкого вторжения. Перспективы на будущее казались весьма многообещающими, а успех был бы не соразмерен числу занятых в процессе или связанным с ним затратам. Это выглядело заманчиво и вполне реалистично.

Честь командования миссией выпала на мою долю, и в январе 1918 года я отправился из Багдада вместе с передовой партией.

Позвольте мне сразу же заявить, что нам не удалось достигнуть своей первоначальной цели или хотя бы добраться до Тифлиса! Но история, которую я собираюсь рассказать, повествует о наших попытках доехать до этого города, а также других задачах, которые случайно выпали на нашу долю, и тех незначительных достижениях, которые, я убежден, имели немалую ценность для дела союзников.

Опираясь на основное повествование, читателю остается самому сделать вывод о значимости этих достижений, но я хотел бы привлечь внимание к тому факту, что немедленно после отказа от тифлисской схемы исходная первая партия из 12 офицеров и 41 солдата заполнила брешь в 300 миль дороги, которая была оставлена в Северной Персии эвакуирующимися русскими, и полностью застопорила все предприятия противника по этой линии, хотя дело и осложнялось угрожающей враждебностью нейтральных персов.