Она прошла через сад, заваленный подбродившей красной падалицей, перелезла через каменную стенку и углубилась в рощу. Тропинка была устелена палой листвой – багряной, оранжевой, золотой, с пряным землистым ароматом. Полли нарочно шаркала ногами, разгребая эту яркую роскошь носками кроссовок. Она впервые очутилась в Новой Англии[1] осенью и теперь упивалась всем этим разноцветьем, падающим с ветвей, бросающим янтарные и бронзовые отсветы на ее волосы. Солнце сияло сквозь золотистую дымку на блекло-голубом небе. Листья с шорохом падали на землю. Воздух был свежий, но не холодный. Было так хорошо, что она даже принялась что-то мурлыкать себе под нос.

Роща была не старая: деревьям не перевалило и за полвека. Стволы их все еще оставались стройными, не то что у древних, увешанных космами испанского мха (который на самом деле вовсе и не мох) черных и виргинских дубов, среди которых она бродила меньше недели назад. На тропе валялись яблоки с дикой яблони. Полли подобрала одно, румяное и корявенькое. Но яблочко оказалось хрустким и сочным, и она пошла дальше, жуя его и выплевывая семечки.

Теперь тропка завела ее в более старый лес. Кругом возвышались клены, ели, сосны. И выше всех вздымался древний дуб с крупными зубчатыми листьями темно-бронзового цвета. Многие листья еще цеплялись за ветви. Дуб был совсем не такой, как южные дубы, к которым она привыкла. Полли и не догадалась бы, что это дуб, если бы не услышала, как мама и дяди зовут его Дубом-Дедушкой.

– Когда мы только поселились здесь, – объяснила бабушка, – большинство дубов засохли от какой-то болезни. А этот вот выжил, и теперь у нас кругом полно молоденьких дубков. Причем все они явно устойчивы к болезням: спасибо Дубу-Дедушке.

Тут она взглянула на дуб и вздрогнула. В тени дуба стоял молодой человек. Он смотрел на нее прозрачно-синими глазами, как будто вобравшими в себя дневной свет. Одет он был во что-то белое и стоял, положив руку на голову палевого пса с большими стоячими ушами, обведенными черной каемкой. Молодой человек приветственно вскинул руку, повернулся и скрылся в лесу. Когда она подошла к дубу, его и след простыл. А она-то думала, что он хочет с ней поговорить! Ей сделалось любопытно.

Поднялся ветер, кроны сосен зашумели, почти как волны, набегающие на пляж на острове Бенн-Сид у побережья Южной Каролины. Там, на острове, остались ее родители, она и сама уехала оттуда совсем недавно. Полли подняла повыше воротник красного анорака, который вытащила из груды одежды, что висела на крючках возле кухонной двери в доме бабушки с дедом. Это был ее любимый анорак, он хорошо сидел на ней, в нем было тепло и уютно, и вдобавок карманы были набиты всякими интересными штучками. Там были маленький, но очень яркий фонарик, ножнички, блокнот в кожаном переплете с фиолетовым фломастером при нем, пригоршня скрепок, английских булавок и резиночек, солнечные очки, собачья галета (интересно, для какой собаки?).

Она села на огромный плоский камень, принесенный ледником, известный в семье как Звездный Валун, и стала смотреть на белые облака, бегущие по небу. Но тут же вскинулась, услышав музыку – высокие, довольно пронзительные звуки дудочки, выводящей народную мелодию. Откуда это? Кому это вздумалось играть на дудке тут, в лесу, где никого нет? Она встала и пошла на звук – мимо Дуба-Дедушки, в том же направлении, куда ушел молодой человек с собакой.

Миновав дуб, Полли увидела другого юношу, с пышными черными волосами и белой, как молоко, кожей. Он сидел на каменной стенке и наигрывал на жестяной дудочке.

– Закари! – изумилась она. – Закари Грей! Ты что тут делаешь?

Молодой человек сунул дудочку в карман своей кожаной куртки, вскочил со стены и бросился ей навстречу с распростертыми объятиями:

– В добрый час при сиянии дня, мисс Полли О’Киф! Закари Грей к вашим услугам!

Девушка отстранилась.

– А я-то думала, ты в Калифорнии, в университете!

– Эй! – Он обвил рукой ее талию. – Ты, никак, не рада меня видеть?

– Рада, конечно! Но как ты сюда попал? Мало того что в Новую Англию, так еще и сюда, к моим деду с бабушкой…

Он повел ее обратно к стене.

– А я позвонил твоим в Южную Каролину, и они сказали, что ты сейчас у деда с бабушкой. Я заехал поздороваться, а они – твои дед с бабушкой – сказали, что ты пошла гулять и если я пойду в эту сторону, то, может быть, встречу тебя.

Говорил он спокойным, ровным тоном, явно чувствуя себя как дома.

– Ты приехал сюда на машине? Из самой Калифорнии?

Он расхохотался:

– Я тут на практике в адвокатской конторе в Хартфорде, которая специализируется на страховых исках.

Он крепче обхватил ее за талию и, наклонившись, коснулся губами ее губ.

Полли отстранилась:

– Зак, нет!

– А я думал, мы друзья.

– Мы и есть друзья. Именно друзья!

– Я думал, я тебе нравлюсь.

– Нравишься. Но нет. Пока нет. Сам же знаешь.

– Как хочешь, Полли. Но я не могу себе позволить ждать слишком долго. – Внезапно взгляд его сделался пустым, губы поджались. Но он тут же улыбнулся напоказ самой обаятельной улыбкой: – Ну что ж, по крайней мере, ты рада меня видеть!

– Да, очень рада!

По правде сказать, Полли была в восторге, но при этом совершенно сбита с толку. Нет, приятно, конечно, что Зак дал себе труд разыскать ее. Они познакомились прошлым летом в Афинах, где Полли провела несколько дней перед тем, как лететь на Кипр, где ей предстояло работать на конференции по литературе и образованию. Это знакомство доставило ей массу впечатлений, полных радости и боли одновременно. Тогда, в Афинах, Закари был с ней чрезвычайно мил. Он водил ее по городу, который очень хорошо знал, катал по окрестностям… Но после того как они простились в аэропорту после окончания конференции, она никак не ожидала когда-нибудь встретить его снова.

– Мне просто не верится! – Она улыбнулась ему.

– Во что, Рыжуля?

– Не зови меня Рыжулей, – машинально отреагировала она. – В то, что ты здесь.

– Ну так посмотри же на меня! Потрогай, в конце концов. Это я, Зак! А что ты тут делаешь?

– Гуляю.

– Да нет, я имею в виду, почему ты живешь у деда с бабушкой?

– Я к ним учиться приехала. Как минимум на несколько месяцев. Они такие классные!