Кредо низвергнутых: Зов долга

Глава 1

«Держаться, не смотря ни на что – держаться». – Зацикленная мысль неслась по кругу в сознании юной девы, представительницы одной из первородных рас – датарийцев. При рождении девушку нарекли именем Лия. Та ночь сияла особенно прекрасным светло-голубым серебром Геллара. Жрицы столичного храма Великой Тарии, с неподдельным благоговением в глазах возносили молитвы прекрасной Богине народа датар. Ведь именно она отметила незримым поцелуем судьбу новорожденной принцессы, оставив на лбу улыбающегося дитя знак полумесяца с восходящими к небу уголками. Впоследствии младшая дочь датарийской Императрицы выросла чудесным ребенком, обожаемая своим народом и семьей. Никогда не унывающая, храбрая девочка Лия, льющая свет звезда…

– Держаться! – Вторила она своим мыслям хриплым, шелестящим голосом. Ее организм уже давно дошел до критической точки и едва позволял передвигать ногами. Прежде она всегда отличалась завидной выносливостью, проявляющей себя на изнурительных тренировках. Лию даже нахваливал всегда суровый мастер Вилиэм. Сейчас же она устала, просто устала.

Этим утром Лия вырвалась из своего унизительного плена. Собрала воедино разбитую на тысячи осколков душу и побежала. Побежала от себя и от всего мира. От четырех лет мучений и боли. От четырех лет стыда, отчаяния и саморазрушения. По воле случая, став рабыней Верховного демона, правителя одного из пяти доменов, Лия дошла до крайности. Она желала смерти для всех вокруг, желала ее для себя, а потом и для своего еще нерожденного ребенка. Мерзкого семени демонического отродья, что нашло приют в ее чреве. Как же она его ненавидела, всех их!

– Держаться... – прошептала Лия потрескавшимися губами. Соленые ручьи бесконечных слез испещрили ее запыленное лицо уродливыми рытвинами, частенько заливая собой открытые раны и ссадины. Боли не было. Лия перестала ее чувствовать, она сроднилась с ней. Все тело уже давно превратилось в одну сплошную рану. Лишь бережно придерживаемый одной рукой выпуклый живот, что скрывался под едва прозрачной тканью ее платья, казался невредим. Да, она полюбила того кого презирала всей душой. В один день Богиня ниспослала озарение через ее дитя. Напомнила глупой девушке о силе ее крови и помогла прочувствовать любовь еще нерожденного сына. Уже сейчас он поддерживал ее, распалял в угасшей душе огонек жизни. Он стал для нее причиной для борьбы, источником света. Он стал для нее всем.

Теперь датарийка бежит, а вслед за ней, бурлящей пыльной взвесью, несется стая свирепых низших демонов, чей визг пробирает до самых костей. Эти извращенные хаосом существа, чья кровь оказалось слаба, ведомы лишь голодом и волей своего повелителя. Он отправил их за ней. Мерзкий демон, погубивший ее жизнь, сломавший ее душу. Теперь он жаждет забрать последнее...

– Еще немного... – сквозь зубы простонала девушка, впиваясь глазами в пелену ужасающе спокойной глади черного озера. Оно подобно безжизненной кляксе укрывало собой бурую ржавчину песков безразмерного тела Пустыни Отчаяния. Одна единственная червоточина, что сулила смерть всем порождениям Хаоса. Озеро испускало отголоски эманаций самой сильной первостихии, той в которой зародилось все сущее ­– первозданной тьме. Даже слабых волнений силы было достаточно, чтобы Хаос, заполнивший выгоревшие вместилища душ демонов становился нестабильным, а порой и вовсе уносился прочь к ядру, лишая свои смертные оболочки жизни.

Лия не просто так выбрала этот день для побега. Каждые четыре года, когда на небе серебристый диск Геллара и, пылающий золотым огнем Барсул, сливаются воедино, в мире смертных день и ночь теряют свои привычные очертания. Весь мир заливает кровавым свечением Бедствия. В эти сутки грани миров истончаются, и в отличие от жителей Срединного мира, отродья Хаоса знаменуют сей день Жатвой.

Всю неделю, предшествующую знаменательному дню лучшие из воинов каждого доминиона льют свою кровь на Великой арене, дабы заслужить для своего Владыки право на первенство в походе через прорыв мирозданий. Да, гуляющие червоточины часто появляются во всех планах этого мира, вот только никто не знает, куда они приведут. Чаще всего из гуляющих червоточин никто не возвращается. Ведь демоны не преследуют цель просто попасть в подпространство, им нужен прорыв. Контролируемый прорыв, который может гарантировать лишь утоливший жажду крови артефакт.

Сегодня пришел именно этот день – день Жатвы, такой же, как четыре года назад, когда девушку пленили демоны. Вот только Лия совсем не там, где чемпион Великой Арены во славу своего господина на сутки откроет стабильный проход в Срединный мир. Датарийка бежит в то место, которое обходят стороной даже самые могучие демоны, туда, где, по словам предков, покоится сердце забытого Бога. Это место называют Цитаделью Бездны, и демоны считают, что оно несет лишь погибель, но, как говорил мастер Вилиэм: «Что для одних смерть – для других спасение».Лия вымученно улыбнулась своим мыслям. Наверняка, Верховный демон Убэд, ее пленитель, сейчас вне себя от ярости. Арена не подарила ему победу в этот раз, а вместе с тем, он упустил ту, кто носила под сердцем его наследника. Ту единственную, кто за долгие годы смогла выжить в его плену и обуздать силой своей крови безумие всепоглощающего Хаоса. Датарийка в последний раз оглянулась. В нескольких десятках метров от нее неслась волна рыжей пыли. Она вздымалась в высь, теряясь под тяжестью медных облаков. Она рычала и скулила сотней искаженных ртов. Волна не успевала. Первозданная тьма уже вступила в резонанс с силой Хаоса. Пространство гудело. Казалось, что весь мир дрожит от эха незримой битвы.

В дальней части озера, где его округлая форма переходила в продолговатый узкий хвост, на берегу замерло несколько существ. Это были демоны. Те, о ком стараются не говорить. Их история покрыта непроницаемым мраком. Легенды о них порой разносятся ветрами едва различимым шепотом, вот только походят они на обычные выдумки.

Лия едва не оступилась, встретившись взглядом с черными провалами глазниц странных демонов. Эти жуткие существа находились на приличном расстояние, ведь озеро разлилось совсем не маленькой кляксой черного зеркала, но даже так ее чуткое зрение уловило глубину той пропасти, что разделяло этих существ с их собратьями.

Первое что привлекало внимание – это черные глаза. В них едва угадывался сдвоенный блестящий зрачок. Жуткая картина, наверное, даже более жуткая, чем змеиные желтые глаза Убэда - главного страха ее жизни. Дополняли картину открытые участки кожи, испещренные черными письменами, да и сама она совсем не отливала медью, как у