Инна Фидянина

Сказки темной Руси

Жизнь – это марево,

бери её и умаривай,

а как замаринуешь,

так и дальше забалуешь!

О том как старый Вий собрался помирать

Собрался, значит, старый Вий помирать. Лежит в своём подземелье на железной кровати, Смерть призывает. Пришла к нему Смертушка, спрашивает:

– Чего звал, Виюшка-батюшка?

– Совсем старый я стал, немощный, с кровати слезть не могу, веки в землю вросли – десять гномов с вилами их поднять не могут. На бел свет глазеть не могу, а посему и задушегубить никого уже не удаётся, не получается. В общем, собрался я помирать, Смертушка-матушка. Вынь-ка из меня душу да поскорее, чтобы я на тот свет отойти смог!

Вздохнула Смерть, полезла душу из Вия вынимать: шарила, шарила – не нашла.

Вылезла из тела его грузного и говорит:

– Слышь, Вий, а души то у тебя нет!

– Как нет?

– Ну так, нет и всё.

– А куда ж она делась?

– А откуда ж я знаю? Слышь, Вий, а может у тебя никогда и не было души то этой?

– Как не было?

– Ну так, не было и всё.

Улетела Смерть от пустого, пустомельного Вия, остался он один думу думать: думал, думал… и решил у бога душу попросить.

– Будет душа, будет и смерть, – рассудил Вий. – Но вот только у какого бога душу то просить?

Всех богов перебрал Вий в своей памяти, каких знал – всё не то! Один слишком добрый, другой слишком злой – обманет, не даст душу. Остановился Вий на Ховале, тот и добру и злу служит: всему понемногу. Как раз, то что нужно.

Лежит Вий, Ховалу зовёт. Но не подумал старый Вий, что Ховала от времени суток добр или зол бывает: ночью он добру служит, а днём – злу. А и где Вию подумать об этом? Всю жизнь он под землёй провёл, да ещё с закрытыми глазами.

И как назло, Вий стал звать Ховалу ночкой тёмною. И явился к нему добрый Ховала, глаза огнём горят, а вокруг головы еще шестнадцать огненных глаз сияют.

– Что тебе надобно, смерд, от силы высшей?

– В том то и дело, что я не смерд! Не может Смерть меня прибрать, говорит, мол, души у меня нету. А как будет душа, так и Смерть придёт. Вот сам посуди: ей же надо что-то вынуть из тела. Подари мне, боже, душу!

Полез Ховала душу у Вия смотреть: шарил, шарил – не нашёл.

– И правда нету! А куда ж она делась то?

– А может и не было её никогда.

– Ну не было, так не было, будем её сотворять!

Расщеперил Ховала грудь у Вия и вдохнул туда добру душу. Запечатал грудь намертво и ушёл восвояси. Возрадовался Вий и стал Смерть звать, а пока звал, передумал – жить захотел. Перестал Вий Смерть звать, сел и думает: «Хочу на белый свет посмотреть, на солнце красное, на небо синее, на траву-мураву колючую!»

Крикнул Вий своих дружей верных – гномов неприметных. Те тут как тут:

– Чего звал, хозяин?

– Надо бы мне веки отрезать, хочу на белый свет посмотреть!

Гномы лишь руками разводят:

– А чего смотреть то? Темно кругом, дык, в пещере мы, тут окромя факелов и свечей сальных нет другого света.

– Эх, дюже мне хочется поглядеть даже на свет факелов и свечей сальных. Режьте мне веки!

Достали гномы ножички булатные, да и отрезали Вию веки. Потекла из глаз его кровь суровая, забурлила, запенилась, превратилась в речку подземную: чистую-пречистую, холодную и безжизненную. Ан, нет змей поганый в ней завелся – плавает себе! Но то другая сказка.

Открыл Вий, наконец, свои очи чёрные. И ослеп – не вынесли его глаза яркого света факелов. А как ослеп, плачет. Гномы же как увидели горючие слёзы Вия, зашушукались:

– У нашего Вия душа появилась!

– У нашего Вия душа появилась!

– Душа? – непривычно было Вию душу иметь.

Захотел он наверх подняться, воздуха свежего глотнуть. Встал с кровати, а наружу выйти не может – ноги корнями в землю проросли. Приказал Вий гномам корни от ног его отрубить. Отрубили гномы корни от ног его. И посыпалась из тела Вия мать Сыра-земля. Как высыпалась вся, подняла она Вия наружу почвой плодородной, а сама дальше растекаться пошла по лугам, по пашням – крестьянам на радость. И Вию низко-низко откланялась. Неловко стало Вию, стеснительно: он к гнуси да к проклятиям привык. А тут надо же, ему кланяются. Затрепетала душа его и вырвалась наружу птицей малою. Полетела птичка в небо, к солнцу красному навстречу, запела свои песни голосом серебристым.

А Вий рухнул наземь доспехами булатными. Богатыри шли мимо, подобрали их да на себя напялили – впору им те доспехи оказались!

Вот так и исчез Вий навсегда и навеки! А коль не веришь мне, так иди проверь все пещеры глубокие. Но только это… сабельку с собой возьми – змею подземельному башку срубить. Уж больно распоясалась гадина!

А ты спи, Егорка.

Снарядим мы Вовку

в поход за змеевищем.

Пущай себе порыщет!

Вий – нежить. Приземистый, волосатый, сильный, косолапый, с тяжёлой поступью, весь в черной земле с засыпанными землей руками и ногами, а длинные веки опущены до самой земли. У Вия железное лицо, железный палец и железная кровать. Он хозяин и покровитель земных недр и их богатств, начальник гномов. Железными вилами помощники открывают Вию глаза, в которые нельзя смотреть: заберет, утянет к себе в подземелье, в мир мертвых Навь.

Ховала – языческий полубог, с ясными, светлыми, пылающими глазами, с легкой поступью в льняной одежде. Вокруг головы Ховалы располагаются шестнадцать огненных глаз. Ночью его глаза излучают яркий свет, он выжигает из людей злобу и отчаяние. Там, где прошел Ховала людская жизнь налаживается. Ночью Ховала несет свет, радость, жизнь, избавление от зла и горя.

Но совсем плохо, если Ховала пройдёт днем. В это время его глаза светятся все тем же незримым пламенем, но вместо того, чтобы дарить свет, они его поглощают. И если Ховала остановил взор на каком-нибудь человеке, то этот человек сразу же теряет всю свою жизненную силу – начинает хиреть и очень скоро умирает.

Три брата Доброслова