Это срочный вызов, подумал Рамон Вильальба. Сидя верхом на горячем жеребце по кличке Пассо Фино, он нахмурился и охватил взглядом безбрежную зеленую сельву, в которой паслись несколько тысяч голов крупного рогатого скота.

Все они находились в его единоличной собственности. Животных явно не волновало, что их владелец снова собирается взойти на борт самолета, принадлежащего его компании в Буэнос-Айресе, и направиться в Лондон.

В последнее время отец редко вызывает его. В конце концов, Рамону тридцать два года и он уже давно стал взрослым. Так что дело, должно быть, важное и мешкать нельзя.

На мгновение он ощутил смутное беспокойство. Не вызывают ли его по причине ухудшения здоровья одного из родителей? Нет, этого не может быть. Мать, с которой у него удивительно близкие, доверительные отношения, не стала бы ничего скрывать от него. Не теряя времени, Рамон пустил коня в галоп и через некоторое время увидел изящные очертания своей гасиенды. Заходящее солнце окрашивало древние глинобитные стены в красновато-коричневые тона. Вскоре Хуанито, слуга, уже упаковывал чемоданы своего хозяина.

Двадцать четыре часа спустя Рамон прибыл в дом своей семьи на Итон-Сквер. Он сидел в кабинете отца, пытаясь осознать значение того, что только что услышал.

— Но это совершенно нелепо! — воскликнул он, запуская руку в густые черные волосы и тряся головой. — Если я не ошибаюсь, Нене Карвахаль нет двадцати лет, она же еще девочка! Как вы со старым доном Родриго можете думать о том, чтобы выдать ее замуж?

— Прекрати, Рамон! Не строй из себя ханжу.

Можно подумать, будто ты никогда не слышал о браках по расчету.

— Во всяком случае, не о таком, как этот! — с горячностью возразил Рамон. — Не понимаю, почему это пришло вам в голову. Если Нена как-то воспринимает меня, то, вероятно, только как…

— Чепуха! — оборвал его отец, безупречно одетый мужчина, приближавшийся к своему восьмидесятилетию. — Уверен, что она не помнит тебя, и это, возможно, к лучшему.

— Чудесно! — саркастически заметил Рамон.

— Для этого брака есть очень серьезная причина.

— Неужели? И какая же, интересно? — надменно подняв густые черные брови, осведомился сын дона Педро Вильальбы.

— Короче говоря, дон Родриго, ее дедушка, умирает.

Рамон нахмурился.

— Что с ним?

— Боюсь, у него рак. Ему осталось жить не больше шести месяцев. Ты можешь представить, что произойдет с этой девушкой, если она останется одна-одинешенька, имея огромное состояние, которое унаследует от деда? Не говоря уже о том, что кому-то необходимо управлять империей Родриго, — добавил он, бросив на сына быстрый острый взгляд.

— Так вот в чем дело, — протянул Рамон. — Дон Родриго полагает, что я — подходящая кандидатура на роль его преемника, не так ли?

— Я бы сказал, что это большая честь, учитывая размеры и сложную структуру его многочисленных деловых предприятий.

— Если смотреть на эту сделку с твоей точки зрения, — с раздражением возразил Рамон. — Но есть одна проблема.

— Какая же? — дон Педро вопросительно поднял брови, дожидаясь, пока сын ответит ему.

— У меня нет никакого желания жениться.

На мгновение воцарилось молчание. Наконец отец сказал:

— Рамон, брак с Неной…

— Которая практически годится мне в дочери… пренебрежительно прервал его отпрыск.

— Ничего подобного! Если, конечно, ты не стремишься попасть в Книгу рекордов Гиннесса как самый молодой отец, — пробормотал дон Педро с сухим юмором. — Этот брак — о котором я говорил, когда ты так невежливо прервал мою речь, — едва ли как-то ограничит твои… э-э-э… твой образ Жизни. Я уверен, Нену воспитали с сознанием того, что ей придется вступить в брак по расчету. По правде говоря, я не видел ее несколько лет. Она находилась в пансионе — в монастыре Святого Сердца, — продолжал он с удовлетворенной полуулыбкой, — что само по себе является хорошим предзнаменованием.

— Отец, эта идея совершенно абсурдна! — вскипел Рамон и, вскочив со стула, принялся мерить шагами кабинет. Его стройную атлетическую фигуру облегал элегантный итальянский костюм из синего шелка. — Вы с доном Родриго не подумали о том, что сейчас не Средневековье. Я не могу согласиться с таким безумным планом.

— По крайней мере подумай о нем. Просто раскинь мозгами, — рассудительно сказал дон Педро. Это была бы блестящая возможность для тебя. Я имею в виду, в деловом смысле.

Глаза Рамона вспыхнули, и он расправил плечи.

— Если ты думаешь, отец, что я свяжу себя браком по расчету из желания улучшить состояние моих далеко не убыточных предприятий, то позволь мне сразу избавить тебя от подобной мысли, — колко ответил он.

— Я не хотел выразиться именно так, — осторожно возразил дон Педро, внимательно следя за реакцией сына. — Возьми хотя бы нас с матерью. До свадьбы мы почти не знали друг друга. И посмотри, как чудесно сложилась наша жизнь. Женившись на твоей матери, я ни разу не взглянул на другую женщину, а я, будь уверен, в молодости был парень не промах! — Он довольно расхохотался. — Что касается возраста… что ж, твоя мать моложе меня на двадцать лет. Ты старше Пены менее чем на тринадцать, так что я не считаю это серьезным препятствием. И к тому же тридцать два года — это возраст, когда пора подумывать об устройстве детской… Могу я сказать своему старому другу дону Родриго, что ты, по крайней мере, подумаешь о его предложении? Отказать ему сразу значит попросту оскорбить его.

В этом отец, безусловно, прав. Честь, которую оказывает Рамону один из богатейших людей в мире, предлагая сделаться его зятем и взять на себя огромную ответственность за все его деловые предприятия, — не пустяк. Не правильное поведение может разрушить дружбу между двумя стариками, которая связывает их фактически всю жизнь.

Рамон неохотно кивнул.

— Хорошо, отец. Но при одном условии, — упрямо выпятив подбородок, заявил он. — Я должен непременно увидеть Нену. Полагаю, она знает?

— Хм, в этом я не уверен, — пробормотал дон Педро. — Всему свое время.

— Замечательно! — воскликнул Рамон, возводя вверх глаза. Однако по какой-то причине он удержался от язвительного замечания, которое вертелось у него на языке.

— Семейство Вильальба? — Нена подняла тонкие, красиво изогнутые брови и, склонив набок хорошенькое личико, тронутое легким загаром, устремила на деда взгляд живых зеленых глаз. — По-моему, я никого из них не помню. Мы знали их, когда жили в Аргентине?

— Конечно, душенька. Но они приезжали к нам очень давно. Пожалуй, они ни разу не заглядывали ко мне с тех пор, как ты уехала в пансион. Педро Вильальба — мой старый и добрый друг, которому я полностью доверяю, а его жена Аугуста дальняя родственница со стороны твоей покойной бабушки. Завтра они приедут к нам на чай вместе со своим сыном Рамоном. Возможно, ты помнишь его. Он дважды был у нас, когда учился в Итоне, а затем — в Оксфорде.