По-моему, я некогда убил девушку, похожую на эту.

Да, точно. Ее звали Эмили Данаггер. Она погибла лет в тринадцать от рук подрядчика, работавшего над домом ее родителей. Тело ее было замуровано в чердачную стену и закатано штукатуркой.

Моргаю и невнятно бормочу в ответ на какой-то вопрос, только что заданный сидящей рядом девушкой. Скулы у Эмили были повыше. И нос другой. Но форма лица практически такая же, словно я смотрю на девушку, за которой шел по следу наверх, в гостевую комнату. Дело заняло почти час. Я вонзал атам в одну стену за другой, а она выскакивала оттуда, все время стараясь оказаться у меня за спиной.

– Обожаю фильмы про монстров, – говорит сидящая рядом девушка, чье имя я не могу вспомнить. – Мои любимчики Пила и Джейсон[1], однозначно. А твои?

– Да я ужастики как-то не очень, – отзываюсь я, не упоминая о том, что ни Пила, ни Джейсон, строго говоря, монстрами не являются. – Мне нравится где взрывы, спецэффекты.

Кейт Хект. Вот как ее зовут. Очередная старшеклассница из «Уинстона Черчилля». У нее орехового оттенка глаза, несколько великоватые для ее лица, но красивые. Понятия не имею, какого цвета были глаза у Эмили Данаггер. К моменту нашей встречи вся краска из них давно вытекла. Я помню ее лицо, бледное, но не слепое, проступающее сквозь потускневший цветочный рисунок на обоях. Теперь-то это кажется тупостью, но в тот момент это была самая захватывающая игра в «шмяк-крота» с мертвой девушкой в роли последнего. Я весь взмок. Это случилось давным-давно, когда я был гораздо моложе и возбудимее. Оставалось еще много лет до встречи с призраками, обладающими какой-то реальной силой, – вроде Анны Корлов, девушки, которая могла бы в любой момент вырвать мне хребет, а вместо этого в итоге меня спасла.

Я сижу в угловой выгородке кофейни на Бей-стрит. Напротив меня Кармель с двумя друзьями, Джо и Чедом, они, по-моему, вместе класса с седьмого. Фу. Рядом со мной Кейт Хект – предполагается, что у меня с ней свидание. Мы только что посмотрели кино, про что не помню, но, кажется, там были гигантские собаки. Кейт разговаривает со мной, преувеличенно жестикулируя, вскидывая брови и демонстрируя в улыбке безупречные благодаря проношенным все детство брекетам зубы, – старается привлечь мое внимание. Но я могу думать лишь о том, что она похожа на Эмили Данаггер, только куда скучнее.

– Ну, – неловко говорит она, – как тебе кофе?

– Неплох, – отвечаю я. Пытаюсь улыбнуться.

Она ни в чем не виновата. Это Кармель уболтала меня на этот фарс, и я сам согласился в нем поучаствовать, только чтобы она заткнулась. Чувствую себя свиньей за напрасно потраченное Кейт время. И еще большей свиньей за то, что втайне сравниваю ее с мертвой девушкой, которую убил четыре года назад.

Разговор буксует. Я делаю большой глоток кофе, он здесь и впрямь неплох. Много сахара, взбитых сливок и тертых орехов. Кармель под столом пинает меня, и я едва не проливаю кофе себе на подбородок. Когда понимаю взгляд, она болтает с Джо и Чедом, но она сделала это явно намеренно. Ухажер из меня никудышный. Левый глаз у нее начинает дергаться.

Я кратко прикидываю, как повести вежливую беседу. Но я не хочу поощрять эту историю и динамить Кейт. Вообще загадка, почему ей захотелось выйти в свет со мной. После того что случилось в прошлом году с Майком, Уиллом и Чейзом – Майка убила Анна, а Уилла и Чейза сожрал призрак, убивший моего отца, – я в «Уинстоне Черчилле» пария. Меня никогда не связывали с этими убийствами, но все что-то подозревают. Знают: парни меня ненавидели и в итоге умерли.

Выдвигались всякие гипотезы относительно того, что могло произойти, чудовищные слухи раздувались и циркулировали, вырастая до эпических масштабов, и наконец затихали. Наркотики, шептались люди. Нет-нет, это был подпольный сексуальный кружок. Кас поставлял им амфетамины, чтобы у них лучше получалось. Он типа наркодилера.

Люди отводят глаза, проходя мимо меня по коридорам. Шепчутся у меня за спиной. Порой я сомневаюсь в своем решении окончить старшие классы в Тандер-Бее. Не выношу, что эти идиоты носятся со всеми своими теориями, в большинстве своем нелепыми до крайности, однако никому из них не пришло в голову упомянуть привидение, о котором им всем прекрасно известно. Никто ни разу не заговорил об Анне-в-Алом. К таким пересудам по крайней мере стоило бы прислушаться.

Порой я даже открываю рот, чтобы предложить маме найти нам другой дом в другом городе, где я мог бы сколько угодно охотиться на агрессивных покойников. Мы уже несколько месяцев назад собрали бы манатки, если бы не Томас и Кармель. Несмотря на все усилия в противоположном направлении, я привык полагаться на Томаса Сабина и Кармель Джонс. Странно думать, что сидящая напротив девушка, тайком посылающая мне гневные взгляды, вначале была для меня просто инструментом. Просто способом узнать город. Странно думать, что некогда Томас, мой лучший друг, казался надоедливым чокнутым прилипалой.

Кармель снова пихает меня, и я смотрю на часы. С момента, когда я смотрел на них последний раз, прошло едва ли пять минут. Кажется, они сломались. Когда Кейт словно невзначай проводит пальцами по моему запястью, я отстраняюсь и отпиваю глоток кофе. От моего внимания не ускользает, как она смущенно и неловко ерзает, когда я так делаю.

Совершенно неожиданно Кармель громко произносит:

– Кас, по-моему, еще даже не шуршал по колледжам. А, Кас? – На сей раз она пинает меня сильнее. О чем она говорит? У меня же еще не выпускной класс. С чего мне думать о колледже? Разумеется, у Кармель будущее наверняка распланировано начиная с детского сада.

– Я подумываю про Сент-Лоренс, – говорит Кейт, а я сижу молча. – Папа говорит, что Сент-Клер лучше. Только я не знаю, что он подразумевает под этим «лучше».

Невнятно мычу в ответ. Кармель смотрит на меня как на идиота. Едва не ржу. Намерения у нее самые лучшие, но мне совершенно нечего сказать этим людям. Полный ноль. Жалко, здесь нет Томаса. Когда телефон у меня в кармане начинает вибрировать, я выскакиваю из-за стола слишком быстро. Стоит мне выйти за дверь, они начнут говорить обо мне, гадая, что со мной такое, и Кармель скажет им, что я просто нервный. По фигу.

Это звонит Томас.

– Привет, – говорю. – Снова мысли читаешь, или это просто удачное совпадение?

– Настолько плохо?

– Я думал, будет хуже. Что случилось?

Почти чувствую, как он пожимает плечами:

– Ничего. Просто подумал, что тебе может понадобиться путь к отступлению. Я сегодня после обеда получил машину из мастерской. Так что теперь, наверное, можно скататься в Гран-Марэ.

У меня вертится на кончике языка «В смысле «наверное»?», но тут из дверей кафе выскальзывает Кармель.