Эдмонд Гамильтон

Мститель из Атлантиды

© Edmond Hamilton, The Avenger from Atlantis, 1935

© перевод Андрей Березуцкий — Stirliz77

Когда я и мой слуга приблизились к толпе мужчин и женщин в белых одеждах, находившихся на Площади Науки, они почтительно расступились передо мной. Кланяясь так, что их безупречные одежды коснулись зелёного мраморного тротуара, они приветствовали меня и уступили дорогу.

— Дорогу Улиосу, Хранителю Силы! — кричали одни.

Другие кричали:

— Пропустите величайшего учёного Атлантиды!

— Друзья, благодарю вас за любезность, — сказал я им, проходя сквозь почтительную толпу.

Но, по правде говоря, я был достаточно честолюбив, чтобы испытывать гордость за то, что они ценили меня так высоко. Ибо во всей Атлантиде не было никого, кто не знал и не почитал имя Улиоса, Хранителя Силы. Так и должно было быть, ведь тот, кто владел Силой, держал в своей руке саму Атлантиду.

В то весеннее утро город показался мне прекрасным. Под голубым небом, на берегу синего моря, его белоснежные мраморные здания возвышались в почти нереальном великолепии, поражая безупречной красотой белых колонн, стен и портиков. Над ними гудели сверкающие флаеры, и между них пролегали улицы, которые были похожи на реки из зелёного мрамора, впадающие в озёра больших площадей.

Повсюду вокруг меня возвышались великие залы науки, которые граничили с Площадью Науки — величественные алебастровые сооружения, вместилища лабораторий, в которых наши атлантские учёные выведали у природы столько её секретов. На одной стороне Площади находилось сравнительно небольшое здание, превосходившее по значимости все остальные, — Зал Силы, хранителем и обитателем которого был я — Улиос.

Завернувшись в свою белую мантию, я поднялся по ступенькам Зала, сопровождаемый Стэном, моим верным слугой. Войдя внутрь, я прошёл по коридорам и дворам в белые лаборатории, которые были моими личными рабочими комнатами. Там Этейн, моя жена, разговаривала с моим помощником — Хранителем Карнатом. Когда я вошёл, она подбежала ко мне.

— Улиос, Карнат рассказал мне о твоих экспериментах по пересадке живого мозга! — воскликнула она.

— Карнат слишком много говорит о моих занятиях, — сказал я ей, хмуро взглянув на своего подчинённого и пытаясь также посмотреть на неё.

Но я не мог ни хмуриться на Этейн, ни сердиться на неё, и она прекрасно знала, что так оно и есть. Она была не совсем из Атлантиды. Её отец был из местной знати, а её мать происходила из дикарских племён, обитавших на огромном диком континенте на востоке, и варварская красота этой женщины настолько покорила сердце аристократа, что он пленил её, а затем женился на ней.

В красоте Этейн всё ещё было что-то необузданное. Она была прекрасна, с её волосами цвета ночи и кроткими чёрными глазами, в которых бывало вспыхивали жёлтые огоньки страсти, и с её белокожим телом, которое могло быть то томным, то напряжённым, как у леопарда. И она прекрасно знала, какую власть имела надо мной её красота, власть настолько великую, что даже сейчас её рука в моей руке и прикосновение её облегающей белой мантии будоражили мой пульс.

Тем не менее я сказал ей так строго, как только мог:

— Этейн, есть некоторые эксперименты, которые стоит проводить, но не стоит рассказывать о них другим. Этот эксперимент с переносом мозга как раз из таких.

Карнат шагнул вперёд и поспешно сказал:

— Я только подумал, что это заинтересует леди Этейн. Я не хотел навредить.

— Вреда не было, — коротко сказал я ему. — Но в будущем никому не рассказывай о моей работе.

Он поклонился и покинул нас, его смуглое красивое лицо помрачнело, а чёрные глаза сузились в гневе.

Когда он ушёл, Этейн, затаив дыхание, спросила меня:

— Улиос, а правда, что ты можешь перенести мозг человека в тело другого человека? Чтобы первый человек заново обрёл жизнь в том, другом теле?

— Да, могу, — признал я. — Я много раз проделывал это с животными и трупами. Но было бы нечестиво поступать так с живыми людьми, и я никогда этого не сделаю.

— Даже если я попрошу тебя сделать это со мной? — воскликнула она.

Я уставился на неё.

— Я не понимаю тебя, Этейн, — сказал я наконец. — Почему, во имя всех богов, ты желаешь, чтобы твой мозг, твоя личность были перенесены из твоего прекрасного тела в другое?

— Я не желаю этого сейчас, — сказала она. — Но придёт время, когда я буду сильно желать этого, Улиос.

Её полуночные глаза с тревогой смотрели на меня.

— Пройдёт много лет, моя красота увянет, и я стану морщинистой, дряблой и старой. Старой! Ужасная судьба, которой я боюсь больше всего на свете. Но ты мог бы предотвратить это, Улиос! Через несколько лет ты мог бы перенести мой мозг в тело какой-нибудь молодой и красивой девушки, и тогда у меня снова были бы молодость и красота. И ты сам сможешь вернуть себе молодость, — настойчиво продолжала она. — Ты уже немолод, твои тёмные волосы седеют, а зоркие глаза начинают тускнеть. Ты мог бы через несколько лет взять тело юноши, и мы могли бы жить так всегда, молодые и бессмертные.

— Этейн, — строго сказал я ей, — Ты не понимаешь, что говоришь. Такое бессмертие не для людей, и тот, кто стремится жить дальше таким образом, погрязнет в чернейших грехах. Мы рождены, чтобы стареть и умирать, а не красть тела других и жить бесконечно. Изгони подобные мысли из своей головы.

Этейн уставилась на меня с непроницаемым выражением лица, а затем сказала:

— Я вижу, ты не любишь меня, Улиос, — и вышла из комнаты.

Я вернулся к своей работе и сказал себе, что она скоро забудет свою дикую фантазию, и что я не сказал ей ничего, кроме правды. И всё же, пока я работал, её лицо постоянно стояло у меня перед глазами, так что в конце концов я бросил свои инструменты и вышел, чтобы загладить причинённую ей боль.

Её не было в своих покоях, и я обшарил всё здание, пока наконец не нашёл Этейн в грандиозном хранилище под зданием — Камере Силы. Это была огромная куполообразная пещера, выдолбленная в цельной скале под зданием. В её центре возвышался могучий медный столб, который представлял собой верхний конец огромного стержня, уходящего далеко в недра земли. Внутри этого столба, за запертой дверью, которую могли открыть только я, Хранитель, и мой помощник Карнат, лежали ключи от Силы.

Лишь двум людям во всей Атлантиде было позволено одновременно знать, как добраться до