Патрику и Норме

Недавно меня преследовал сон, один и тот же сон, снова и снова, и каждый раз я думала, что все происходит на самом деле, в действительности. Я опять на катке в тот день, когда впервые встретила Брендана. Холод обжигает мое лицо, можно услышать скрип коньков по льду, и затем я вижу его. Он быстро окидывает меня своим странным взглядом, словно приметил меня и что-то у него на уме. Я продолжаю рассматривать его и понимаю, что он интересен чем-то особенным, это может заметить далеко не каждый. Волосы у него блестящие и черные, как вороново крыло. Лицо овальное, выдающиеся скулы и подбородок. Выражение лица довольное, как будто он понял шутку раньше всех остальных, и мне это нравится в нем. Он взглянул на меня и затем посмотрел еще раз, и уже приближается, чтобы приветствовать меня. Во сне я думаю: Хорошо. Мне предоставляется еще один шанс. Это не должно случиться. На этот раз я могу все прекратить здесь и сейчас, еще до того, как это начнется.

Прошло две недели с тех пор, как Брендан вышел из моих дверей. Было половина третьего пополудни, я стояла на стремянке и кистью, которую держала в вытянутой руке, старалась дотянуться до угла, когда зазвонил мой мобильник. Я поняла, что он лежит в кармане моей куртки и что на мне этой куртки нет. Мы работали в только что построенном доме в Блэкхите — все линии прямые, стекло зеркальное и массив сосны, Я красила дерево особой, почти прозрачной белой краской на масляной основе, которую импортируют из Швеции за огромные деньги. Я с трудом спустилась вниз и положила кисть на крышку банки.

— Алло?

— Миранда, это Кэрри.

Это было совсем необычно. Мы встречались достаточно регулярно, каждый месяц или около того, как правило, у родителей. Пожалуй, раз в неделю мы обязательно разговаривали по телефону; звонила всегда именно я. Она спросила, свободна ли я в тот вечер. Я почти договорилась о чем-то, но она сказала, что дело очень важное. Она бы не просила, если бы это не было так важно. Поэтому, конечно, я вынуждена была сказать «да». Я стала обсуждать, где мы можем встретиться, но Кэрри все уже продумала. Самый обычный французский ресторан, который только что открылся в Камдене, совсем близко от того места, где я жила, и Кэрри закажет столик на восемь персон. Если она не перезвонит, я должна понять, что все в порядке.

Я была в полном недоумении. Она никогда не предпринимала ничего подобного раньше. Энергично нанося краску на огромную сосновую стену, я пыталась догадаться, что же она должна сказать мне, и никак не могла найти никакого убедительного ответа даже на главный вопрос: будут это хорошие или плохие новости?

В кругу семьи вам присваивают какой-то образ, думая, что вы такая, независимо от того, кто вы есть на самом деле. Можно стать героем воины, но то, о чем будут разговаривать ваши родители, сведется к чему-то якобы забавному, что вы обычно делали, когда ходили в малышовую группу детского сада. Это может кончиться тем, что вы уедете в Австралию, чтобы оторваться от той персоны, которой, как думают родители, вы и являетесь, или вы думаете, что они думают, что вы такая. Все это напоминает комнату с зеркальными стенами, с отражениями и отражениями отражений, уходящими в бесконечность. Они вызывают головную боль.

Я не убежала в Австралию. Я жила меньше чем в миле от дома, в котором выросла, и работала на своего дядю Билла. Порой даже трудно себе представить его в качестве моего дяди, потому что он так не похож на моего отца. У него длинные волосы, которые он иногда завязывает «лошадиным хвостом», и едва ли он когда-нибудь бреется.

Однако многие богатые и ультрамодные люди стоят в очереди, чтобы нанять его. Мой отец до сих пор зовет его художником и маляром, еще с детских лет я помню, как он работал со всяким сбродом, разъезжая на невообразимом автофургоне, который он у кого-то одолжил. Ну а теперь у дяди Билла, как я никогда его не называю, огромный офис, компания, выгодный контракт с группой архитекторов и список очередников, в который вы едва ли сможете попасть.

Я добралась до ресторана «Ла Табль» приблизительно в одну минуту девятого, Кэрри была уже там. Она сидела за столиком со стаканом белого вина и бутылкой в ведерке рядом, и я сразу поняла, что это какая-то хорошая новость. Казалось, она светится изнутри, и такой же свет излучали ее глаза. Она изменила внешность после нашей последней встречи. У меня была короткая стрижка. Мне это нравилось и имело определенный смысл, учитывая условия моей работы. Волосы не попадут в клей и не намотаются на сверло. Кэрри была девушкой, во внешности которой не было ничего особенного: волосы средней длины, практичная одежда. Сейчас же она коротко подстригла волосы, и это шло ей. В ней изменилось почти все. Косметики было больше обычного, что подчеркивало величину глаз. И одежда также была новая: темные расклешенные брюки, белая льняная рубашка и, главное, жилет. У нее был удивительно привлекательный вид. Она помахала мне рукой над столиком и налила стакан вина для меня.

— Привет! — сказала она. — Между прочим, у тебя в волосах краска.

Я хотела ответить, как обычно хочу ответить на это, а именно: вполне естественно, что у меня в волосах краска, ведь половину жизни я провожу, занимаясь покраской. Но я никогда этого не делаю и тем более не собиралась ответить так этим вечером, когда Кэрри выглядела такой счастливой. Счастливой и преисполненной радостью ожидания. Невероятно, да?

— Профессиональные издержки, — ответила я.

Краска была на затылке, где я не могла увидеть ее. Кэрри стала копаться в моих волосах, и мы, наверное, были похожи на двух шимпанзе, ухаживающих друг за другом в зале ресторана, и я позволила ей делать это. Она сказала, что краска не отходит, и это меня утешило. Я выпила глоток вина.

— А тут приятно, — заметила я.

— Я была здесь на прошлой неделе, — сказала она. — Здесь прекрасно.

— Ну, как дела?

— Ты, наверное, хочешь знать, почему я позвала тебя? — поинтересовалась она.

— Не обязательно должна быть какая-то особая причина, — солгала я.

— У меня есть для тебя новость, — сообщила она. — Приятная потрясающая новость.

Она беременна. Вот в чем дело. Вот и все, что могло быть. Я посмотрела на нее пристальнее. Правда, немного удивилась, увидев, что она пьет.

— У меня новый бойфренд, — заметила она.

— Это замечательно, Кэрри. Это грандиозная новость.

Я почувствовала себя более озадаченной, чем прежде. Я была счастлива за нее, и это правда, потому что знала, что у нее какое-то время не было бойфренда. Это было как раз то, что беспокоило ее. Мои родители также были несколько озабочены, но это ничуточки не помогало. Однако то, что она так официально объявила об этом, было довольно эксцентрично для нее.