1

Мира

Все это так неправильно.

Я прячусь в дверном проеме темницы и ощущаю происходящие в Вентралли изменения. Он будто ожидает пришествия бури. Но вместо того чтобы сражаться бок о бок с винтерианцами, я оставляю их, следуя за практически незнакомым мужчиной. Я понятия не имею, кто он на самом деле.

Темницу никто не охраняет: все солдаты участвуют в государственном перевороте. В коридоре с левой и правой стороны от нас распахнуты двери в комнаты. Я могу незаметно наблюдать, что происходит внутри. Солдаты выстраивают придворных вдоль позолоченных стен. Слуги рыдают. Но больше всего пугают те, кто спокойно взирает на происходящее и ничего не предпринимает. Во все стороны, точно ножи, летят угрозы. Солдаты объявляют о свержении короля Джессе и о том, что теперь правительница Вентралли — его жена Раэлин. Королева наделена великой силой, которой могут пользоваться абсолютно все, — силой, дарованной ей королем Спринга Ангрой.

— Он жив?

— Его магия сильнее той, что в накопителях?

— Он выжил благодаря ей?

Эти вопросы оглушают меня не меньше пульса, стучащего в висках.

— Ангра помог вентраллианской королеве свергнуть короля. Он… — у меня дрогнул голос, — уже вовсю влияет на Корделл. Он захватил Отем и Винтер, убил саммерианского короля, но люди не боятся его, они проявляют интерес.

Рарес, если это его настоящее имя, смотрит на меня.

— Ангра скрывался целых три месяца и все это время планировал завоевание мира. Его появление не такое внезапное, как кажется, — отзывается он.

И кому как не тебе знать, что магия всегда вызывала у людей интерес и любопытство.

— Кому как не мне? — выдавливаю я. — Что ты хочешь сказать?

— Ты правда хочешь поговорить об этом сейчас? — прищуривается Рарес. — Я бы предпочел сначала уйти отсюда.

До нас доносятся крики солдат и звон мечей. Не дожидаясь моего ответа, Рарес направляется в коридор, и мне лишь остается последовать за ним.

Почему я иду за этим таинственным человеком? Я ведь должна вызволять с Мэзером винтерианцев и готовить план освобождения моего королевства. Или спасать Кэридвен, находящуюся в плену у Раэлин. Или искать способ вызволить Терона из заточения Распада.

Погруженная в тревожные мысли, я сбиваюсь с шага.

Я подозревала, что смерть Ангры — это уловка, но даже вообразить не могла, что он настолько силен. Он наделяет магией людей, которые не обладают накопителями. Я не учла того, что его сила подпитывается Распадом, который возник в те времена, когда магия не была привязана к королевским родам.

Проходя по коридорам, я вижу кругом влияние Распада. Свет и краски, так поразившие меня по прибытии в Вентралли, померкли. Во дворце Донати теперь, как и в Спринге, царит полумрак. У солдат напряженные и злые лица. Придворные жмутся друг к дружке, трясясь от страха и глядя на завоевателей полными ужаса глазами. Никто не сопротивляется, не угрожает расплатой и не пытается сражаться с солдатами. Это дело рук Ангры. Все выглядит так, будто он наделяет магией только своих приспешников. Как, например, Раэлин, которая с помощью Распада убила саммерианского короля. Но сознание толпящихся в коридорах людей затуманено чужой силой. Их словно опоили скверным вином.

Под влиянием магии Ангры люди слабеют духом и способны уступить своим самым порочным желаниям.

«Как его остановить? Как спасти…»

Сердце замирает.

Совсем недавно я бежала с Леканом и Коналлом по улицам Ринтиро. Я думала о том, как удержать Кэридвен от убийства ее собственного брата, как сформировать союз с Вентралли и как найти орден Искупителей или ключи, как не позволить Корделлу открыть магический источник.

Тогда я задавала тот же самый вопрос, который мучает меня сейчас: «Как мне спасти всех?» И ответ магии поразил меня. Спасти всех можно, если пожертвовать королевским накопителем и вернуть его источнику магии.

Но накопитель Винтера — я сама. Живой человек.

Рарес толкает меня за декоративное дерево. Мгновение, — и из ближайшей комнаты выходят солдаты.

— Не сейчас, — шепчет он. Лезет в вырез своей рубашки и вытаскивает оттуда висящий на цепочке ключ — последний ключ к источнику магии в Тадильском руднике. — Ты нашла меня. Нашла орден Искупителей. Мы поможем тебе победить Ангру. Но сначала давай выберемся отсюда живыми.

Как он узнал, о чем я думаю?

Я поступаю правильно: без помощи ордена мне с Ангрой не справиться. Я научусь управлять своей магией точно так же, как Ангра управляет своей. Я смогу уничтожить Ангру и Распад. Или же искореню всю существующую магию единственным известным мне способом.

Рарес выводит меня в опустевшую кухню, заставленную массивными деревянными столами. На огне жарится мясо. Слуги побросали дела и спрятались. Рарес достает бурдюк и заполняет его водой из насоса в углу.

— Кто ты? — спрашиваю я.

Он указывает на ножи, разложенные на кухонной стойке.

— Вооружись.

— Кухонными ножами?

— Нож — это тот же клинок. Кровь им можно пустить не хуже кинжала.

Нахмурившись, я засовываю несколько ножей за пояс. На спине болтается пустой чехол — мой шакрам остался в бальном зале. В груди Гарригана. Я впиваюсь пальцами в край стоики.

На мое плечо опускается ладонь, и я поднимаю глаза.

— Меня зовут Рарес. Тут я не лукавил. Рарес Албескью, глава ордена Искупителей.

Он смотрит за мое плечо — на кухонную дверь, ведущую во дворец. Звуки доносящихся оттуда шагов становятся все громче. Времени на объяснения нет, нам надо бежать.

— Я все тебе расскажу, — обещает Рарес. — Но сначала нам нужно добраться до Пейзли. Там будет безопасно. Ангра не посмеет преследовать нас там.

— Почему? Что ты планируешь?.. Почему это…

Рарес сжимает мое плечо, и я умолкаю.

— Доверьтесь мне, ваше величество. Я должен много чего показать, но только в Пейзли смогу это сделать без опаски. Обещаю, я расскажу все, как только смогу.

— Мира, — поправляю я его.

Если уж я ради всеобщего блага буду рисковать жизнью, то пусть ко мне обращаются так, как мне того хочется.

Рарес улыбается:

— Мира.

Мы идем к другой кухонной двери — той, которая выходит в сад. Рарес выскальзывает на улицу, а я медлю, снова почувствовав угрызения совести. Такое ощущение, будто я сбегаю.

Рарес оборачивается.

— Ты не можешь спасти всех, оставшись.

Мне уже говорили это раньше: «Ты не можешь спасти всех. Винтер превыше всего». И громче всех это говорил Генерал.