Евгений Полярский

Местный дон Жуан

Я задумчиво шел по тропинке домой, солнце позади меня уже совсем клонилось к горизонту, и я прямо перед собой видел свою длинную тень. Она была неправдоподобной для человека и совершенно несоразмерной моей фигуре. Плечи выглядели очень узкими, голова смотрелась как треугольник, а волосы на голове торчали в разные стороны, словно у деревенского пугала. Это мое изображение, хотя и в виде тени, мне очень не понравилось, и я подумал: «Неужели я так выгляжу на самом деле? В какой-то мере я могу согласиться с непричесанной головой, но почему руки у меня такие длинные и достают до самых колен, как у орангутанга. Узкие плечи и впалая грудь мало говорят о мужской красоте и привлекательности, и не это ли является, часто причиной холодного отношения ко мне представительниц слабого пола?».

Я пошел медленнее, стараясь не смотреть на свое неказистое отображение, и неожиданно вспомнил историю о соперничестве великого Фидия с его учеником Алкаменом: обоим были заказаны статуи Афины, которые предполагалось воздвигнуть на высокие колонны.

Фидий сделал свою статую, и на земле она казалась безобразной и непропорциональной. Народ едва не побил его камнями. А статуя Алкамена была великолепна, но, когда обе статуи поставили на колонны, статуя Фидия стала соразмерной и прекрасной, а Алкамена — неприглядной и некрасивой. Вспомнив это, я заметно успокоился, моя тень было сродни статуи Фидия, которая на земле была не очень хороша, а что касается высоты, то можно было надеяться на эффект Фидия, но это я проверить не мог, так как вообще склонен к акрофобии.

Сзади меня послышались шаги, меня кто — то догонял. Справа стала появляться и быстро увеличиваться тень идущего за мной незнакомца. Его голова была гладкой, уши торчали под углом сорок пять градусов, тело было объемным, а ноги были тонкие и короткие.

Сердце мое встрепенулось: «Не медведь ли это?». Я резко оглянулся, и к моему счастью увидел, что это был Игорь Коробкин. Голова его была пострижена наголо, большой живот создавал пугающий вид, тонкие ноги под его тяжестью грозили надломиться, через плечо висело полотенце. Было ясно, что он возвращался с речки после водных процедур, которые просто обожал. Коробкин отличался изящностью речи, и я быстро перешел на свойственный ему стиль разговора и присущее ему житейское мировоззрение.

— Здорово дачник, — приветствовал он меня.

— Привет бездельник, — дружелюбно ответил я ему, — ты только и знаешь, что отдыхать. Смотри, у нас на огороде все растет: и картошка, и помидоры, а огурцы — так просто и девать некуда. А ты на своем огороде до сих пор ничего и не сажаешь. Правда, в последнее время, говорят, ты разбогател, стал покупать дорогие сорта колбас: краковскую, охотничьи колбаски, свиные шпикачки. А я до сих пор частенько покупаю чайную колбасу. Как это тебе так удается?

Цель моего спича состояла в том, чтобы подвигнуть Коробкина на откровенную беседу о нем самом и его мнимых или действительных успехах, в которой можно будет потом найти словесные перлы, неожиданные повороты и немного повеселиться.

— Ничего удивительного в этом нет, я живу как сыр в масле, думаю, дальше будет еще лучше, — не сомневаясь, ответил Коробкин, — в последнее время я решил вообще отказаться от любых колбас, а вместо них есть только мясо и рыбу в чистом виде. — А огурцы с помидорами — все это прошлый век. Ну что у тебя за вкус, ты предложил бы мне еще выращивать репу, или свеклу! Бананы, ананасы, киви — вот чем надо питаться для пользы организма. Так делают все состоятельные люди.

— Так-то оно так, — ответил я, — но как же этого добиться? Зарплата у меня небольшая, как мне известно, не пестрят нулями заработки и у тебя. — Кроме того, я должен тебя поправить, к наиболее полезным фруктам Талмуд относит: инжир, виноград и гранаты. Поэтому я советую тебе несколько изменить набор потребляемых тобой полезных продуктов.

— Спасибо за совет, а добиться хорошей жизни очень просто, в интернете столько предложений о знакомствах с одинокими женщинами, что порой не знаешь, кого и выбирать. После знакомства я красиво за ними ухаживаю и дальше обеспечиваю себя всем необходимым, в том числе и всевозможными деликатесами.

— Да, парень ты деловой, я всегда считал тебя умным человеком, — похвалил я его и заодно попросил, — а поскольку мы давние друзья, ты должен научить меня тоже красиво ухаживать за женщинами, может быть это умение и мне пригодится в жизни.

— Секрет этот прост, — Коробкин со значением поднял указательный палец вверх. — Простые и необразованные мужчины сразу после знакомства начинают хватать женщину, обнимать ее и лезут целоваться, а я же сначала преподношу ей небольшой подарок, букет цветов, или приглашу в кофе.

— А когда же целоваться?

— А вот это потом.

— Значит, — сделал вывод я, — красивое ухаживание отличается от обычного ухаживания тем, что целоваться и обниматься надо потом. — Вот в этом то и заключается загвоздка, а как определить, когда наступает это потом?

Коробкин замолчал и не знал, что ответить.

— Наверное у него настолько развита корыстная интуиция, что она помогает ему безошибочно чувствовать, когда можно смело забираться в карман чужого человека, — подумал я, и вспомнил о знаменитой Гнафене, афинской гетере, которая жила в IV веке до н. э. и славилась своими роскошными пирами и остроумием, и всеми признавалась как «очень остроумная и находчивая в ответах женщина».

Линкей записал много ответов Гнафены и, в том числе, ответ одному дармоеду, жившего с одной старухой, которого она содержала, а был он очень здоров и крепок, и этот ответ очень хорошо подходил и к Коробкину. Гнафена сказала дармоеду: «Тельце у тебя прямо цветет, юноша! — А как бы, по-твоему, я выглядел, если бы не спал с женщиной? — Ты умер бы с голоду! — ответила ему Гнафена.

В этой связи я невесело сообщил Коробкину:

— Я и раньше об этом думал, а теперь после разговора с тобой, для меня стало понятно, что этому научиться не так легко, а может быть и невозможно. Для этого нужно иметь особый характер, особое чувство познания женской души. В какой-то мере я могу отнести такого человека, по уровню его способностей красиво жить, к герою одного из ответов Гнафены. Мне же этого никогда не постичь, видимо только и остается, что выращивать картошку и лук на своем приусадебном участке.

Услышав незнакомое и нерусское имя и