Современные люди живут в паутине условностей. На этой почве у отдельных человеческих особей возникает неодолимая тяга к эпатажу или, того хуже, случаются приступы ханжества.

Наши далекие предки вели жизнь куда более натуральную, нежели мы: жили, сообразуя свои желания и поступки прежде всего с окружающей природой, и в первозданной наивности называли вещи своими именами. Естественное в их понимании не могло быть стыдным и уж точно никого не ввергало в шоковое состояние. Мораль древних также создавалась под диктовку природы, она была проста и четко разделяла мир на хорошее и плохое. Это не значит, что никто не преступал принимаемые нарождающимся обществом нормы нравственности, но фальши, вне всякого сомнения, было меньше — там, где есть только черное и белое, сужается поле для лицемерия. В полной мере это относилось и к тому широкому кругу ситуаций, понятий и тем, которые так или иначе объединяет слово «секс».

Но по мере развития цивилизации люди нагородили вокруг секса много ерунды и обильно засыпали это весьма приятное и, в общем-то, безобидное занятие словесной шелухой. Автор склонен предположить, что среди пребывающих в репродуктивном возрасте здоровых телом и духом современников ничтожно число тех, у кого секс находится на периферии, а то и за гранью интересов; в глубине души автор даже думает, что таковых нет вообще. Однако многие, мучимые ложной стыдливостью, стесняются признавать очевидное. На их фоне весьма комфортно чувствуют себя ревнители псевдонравственности, готовые уже в самом упоминании секса уловить намек на непристойность и смело броситься на защиту устоев.

По глубокому убеждению автора, именно эти воинственные товарищи как раз и способствуют падению морали, ибо секс они сводят к физиологическим реакциям, направленным на удовлетворение полового влечения, и полностью отбрасывают его значение как целой — гигантской, на все времена — области культуры, возникшей одновременно с Homo sapiens. Сам факт существования человеческих гениталий глубоко ранит их чувства, что и понятно — есть сведения, что сами они выведены в стерильных пробирках без применения всяких там пестиков и тычинок, собственный срамной «низ» используют исключительно как средство выведения из организма отходов и, следовательно, не имеют никакого отношения не только к половому, но и — да, может быть и так! — к вегетативному размножению.

А если без шуток, то автор считает, что о сексе можно и должно говорить так же, как и обо всех других проявлениях человеческого бытия, — проблема лишь в том, как и ради чего это делается. Тем не менее, понимая, что вступает на скользкую почву, он поначалу задавался разными вопросами, в том числе и таким: можно ли читать эту книгу тем, кому еще не исполнилось шестнадцать лет? Ведь в ней не раз и не два будут употреблены «страшные» слова — «пенис», «влагалище», «совокупление» и проч. Но затем автор подумал, что подрастающее поколение наверняка знакомо с их нецензурными синонимами, порой само писало в лифтах и даже — о, ужас! — представляет, что они означают; это, согласитесь, несколько меняет дело. И потом, стоит ли бояться каких-либо слов и понятий, коль скоро они давно уже существуют в нашей жизни? Как к ним относиться (и использовать ли их в повседневном быту?) — это уже вопрос воспитания. То же самое можно сказать об историях, положенных в основу этой книги.

В мифах, созданных в самых что ни на есть глубинах народного сознания, не может быть ничего нечистого. Человек далекого прошлого — дитя природы — пел о том, что видел. Те, кто находят в фольклоре нечто неприличное, всего лишь приписывают доверчивым людям древности собственные, подпорченные цивилизацией мысли. Это, по меньшей мере, неумно. А вот знать, как жили эти люди и какое место занимал секс — важнейшая сторона жизни — в их мифологических представлениях, никому не вредно. Поэтому автор не сомневается, что чтение этой книги не принесет никому ничего, кроме пользы, а кое-кого, возможно, побудит прочитать и другие, более серьезные книги.

Это не значит, что к своей книге автор относится несерьезно, однако он намеренно, дабы читатель не скучал, излагает мифы тех или иных народов в облегченном стиле. Впрочем, вчитайтесь: его ирония обращена не к древним сочинителям, которые в доступной им форме пытались упорядочить хаос окружающего мира, а к нам самим, людям двадцать первого века, самонадеянно полагающим себя умнее и дальновиднее своих предков.

Мифы и легенды, о которых пойдет речь далее, могут восприниматься по-разному. Кто-то извлекает из них бездну народной мудрости, а кто-то видит лишь курьез и забавное чтение. И то, и другое нормально. Главное, чтобы они не оставляли равнодушными. Ведь это та призма, через которую можно особенным образом взглянуть на современного человека — и улыбнуться при этом, и задуматься...

Все развитые мифологии сходятся в том, что первый сексуальный акт состоялся задолго до появления людей, в самом начале мифического времени. Тут мы должны оговориться, что мифическое время — это научный термин, которым обозначают период, предшествующий в восприятии людей времени историческому. Это вовсе не означает, что между мифическим и историческим временем можно провести четкую границу. Они существуют синхронно, и реальные события исторического времени часто находят отражение во времени мифическом.

Так вот, уже в самом начале мифического времени, которое отражено в космогонических мифах, повествующих о первотворении и преобразовании хаоса, как правило, присутствуют если не откровенные сцены, то хотя бы сексуальные мотивы. Очень часты в космогонических мифах сюжеты о возведении устремленного в зенит мирового столпа (или о выращивании мирового древа), в котором наука усматривает фаллический символ, о семени демиурга, которое он разбрасывает направо и налево, о разделении пребывающих в брачных объятиях земли и неба. За примерами далеко ходить не надо. Начнем с самой известной у нас греческой мифологии.

По Гесиоду, первое поколение персонажей греческой мифологии представлено — перечислим их в последовательности появления — Хаосом, олицетворяющим состояние мира до возникновения чего бы то ни было, богиней земли Геей, Тартаром, который одновременно глубочайшая бездна под царством мертвых и существо с длиннющей шеей, в три ряда окруженной ночью, а также богом любви Эросом. Для характеристики этой «великолепной четверки» ученые применяют замечательное слово «первопотенция».