Жозе Дале

А завтра было вчера

Бывают в жизни слова, которые ты никогда не забудешь.

— Шестнадцатый, пожалуйста.

Услышав в лифте эту фразу, Гоша Мефодьев потерял дар речи. И не потому, что в здании было только шесть этажей. А потому, что ее произнесла серо-полосатая кошка, проскользнувшая в закрывающиеся двери.

С перепугу Гоша едва не уронил пластиковое ведро, которое только что купил под мусор. А кошка тревожно оглянулась и уточнила:

— Чего стоим? Кого ждем?

Хлопая ртом, как аквариумная рыбка, Гоша потянулся к кнопкам и обомлел еще больше: вместо шести привычных кнопок на стене лифта красовались ряды блестящих хромированных кругляшей — с -25 по 240 этаж. Он совершенно растерялся и прижался спиной к противоположной стене.

— Мать твою…

— Мамы здесь нет, она дома, телевизор смотрит, — с легким оттенком раздражения ответила кошка, — нажимай уже, не видишь: у меня лапки?

Надо ходить пешком… Где кнопка открытия дверей с двумя стрелочками? Гоша таращил глаза, но не находил нужного символа. Он где-то читал, что если застрял, нужно жать на все подряд. Кулаком шарахнуть по кнопкам, что ли?

Но стоило Гоше занести руку, как дверь лифта содрогнулась от удара.

Удар.

Еще удар.

Двери лифта скрипнули и начали медленно разъезжаться— кто-то отжимал их багром с пожарного стенда. Оторопевший Гоша посмотрел на кошку, а та открыла рот и завопила неожиданно звучным голосом:

— ЖМИ!!!

Гоша почему-то испугался, отшатнулся к стене лифта, а потом с силой пнул в приоткрывшиеся двери. Человек с той стороны охнул и выронил багор, а Гоша почти упал на пульт и застучал по кнопке с номером 16. Раздался странный щелчок, а за ним негромкий гул: кабина лифта качнулась, и, мягко набирая скорость, понеслась вверх.

Шестнадцатый.

Двери распахнулись, впустив в кабину свет и воздух. Незнакомые люди тут же набились внутрь, практически вытолкнув Гошу, и лифт стремительно унесся вверх. Кошка в суматохе куда-то пропала.

Вокруг было много людей в форме, и это, мягко говоря, настораживало. Не говоря уже о том, что все это великолепие должно было находиться на крыше шестиэтажки, где уже восемнадцать лет работал Гоша. Вернее, над крышей — просто парить в воздухе.

Гоша оглянулся — в блестящих лифтовых дверях отразился его силуэт с ярко-желтым новеньким ведром. Именно сегодня, когда начальник пообещал его уволить за косяки, он наконец решил купить себе персональную мусорку. Очень вовремя.

— Что встал столбом? — раздалось из-за спины.

Мефодьев едва не подпрыгнул.

Та самая серо-полосатая кошка прошла мимо. Перед большой дверью в середине коридора она обернулась, посмотрела на Гошу и скомандовала:

— За мной.

На двери красовалась табличка «ИДИ ОТСЮДА». Нормально, да? Но размышлять было некогда — кошка решительно зашла внутрь. Комната была небольшая, полностью заставленная оборудованием — почти как серверная в школе. Большое окно с грязными стеклами щеголяло гуашевым рисунком «С Новым, 1979 годом!». Шутники, однако…

На крохотном пятачке стола, заваленного странными штуками, бумагами и сигаретными пачками, стояла дымящаяся кружка с кофе. Кудрявый дядька ел бутерброд, отхлебывал кофе и еще успевал стучать по клавишам. Вид у него был так себе: свитер, засаленные джинсы и недельная небритость. Почти как сам Гоша, когда спешно доделывал проект.

На звук открывшейся двери дядька даже не обернулся. Он продолжал жевать, но поднял указательный палец на правой руке:

— Кира Энгельсовна, у нас ЧП. Проникновение с внешнего контура в основной лифт. Какой-то мужик с ведром…

— Этот?

Указательный палец сам собой опустился.

— Здравствуй…те.

Кошка, запрыгнувшая на подоконник, что-то искала в бумагах, быстро перебирая листки. Видимо, ее давешняя фраза про лапки была преувеличением. Она кивнула в сторону Гоши:

— Это здесь случайно, надо будет вернуть на место. Займись, а то у меня срочное совещание.

— Но… я тоже занят.

— Гена, не занудствуй, а просто сделай. Вернешь его назад, пусть идет, куда шел. Мне некогда тебя уговаривать.

Гена могучим глотком проглотил остаток бутерброда и обиженно затараторил:

— Это нарушение протокола вообще-то и требует расследования! Вам пофиг, а у меня квартальная премия накрылась. Как этот хмырь попал на внутренний контур? И вообще, это не входит в мои служебные обязанности!

Кошка в ответ повернулась, в упор посмотрела на Гену и рявкнула:

— Молчать, Панайотов! Выполняйте!

И хлопнула дверью.

Гоше не очень понравилось оставаться тут с этим неприветливым сопящим субъектом по имени Гена. Повернувшись на стуле вокруг своей оси, тот сложил руки на животе и уставился на Гошу.

— Ну, здравствуй, мужик с ведром.

— Я Георгий Мефодьев. В «Заслоне» работаю.

Гена замахал руками:

— Мне пофиг, как тебя зовут. Раз мое начальство страдает самодурством, мне придется потратить на тебя немного времени. Но потом мы никогда больше не увидимся, так что знакомиться нет необходимости. Для меня ты — Мужик С Ведром.

Где-то на столе под грудой бумаг затрещал селектор. Гена нажал кнопку, и Гоша услышал уже знакомый голос:

— Панайотов, зайдите срочно.

Гена встал и быстренько допил кофе:

— Сиди здесь, я быстро. Никуда не уходи, ничего не трогай.

И растворился так же быстро, как и кошка.

Оставшись один, Гоша отклеился от стены и одним прыжком подлетел к компьютеру — какая-то лютая древность типа Pentium II. Но пароль на вход она требовала, и Гоша чертыхнулся. Что это за место и как отсюда свалить?

На стенах висели календари, много самых разных календарей — с котятами и Красной Площадью, Гагариным и даже трубами металлопроката с гордой подписью «СибПромХрень». Были календари листовые, были квартальные бухгалтерские, как у бабушки, были даже толстенькие отрывные, которые Гоша видел в старых фильмах.

И что самое странное, они все были за разные годы.

Интересный человек Гена Панайотов — коллекционирует старые календари, неликвидную технику и пишет гуашью на окнах про новый, 1979 год. Кстати, окно! Что видно в окне?

Пробираясь между жужжащими и моргающими коробками техники, он добрался до подоконника и выглянул наружу. И обалдел: в пыльное, давно не мытое окно светило солнце, и с неба падал мягкий снежок. Может, это тополиный пух? На улице ведь лето. Но нет — Гоша разглядел внизу фигурку женщины в шубе, волочившую за собой саночки с ребенком.

Зима… Гоша присмотрелся повнимательнее, и ему показалось, что он узнает местность — да, это проходная. Но странная: остановка, соседская пятиэтажка и магазин напротив — на месте. А вместо большой парковки — пустое место, наполовину заросшее кустарником.

Гоша стал