— Думаешь, я искал убежище? А что, пожалуй, это логично. Разве в детстве я не забирался в твою постель всякий раз, когда мне нужна была нежная материнская забота?

Паркер задумчиво посмотрел ей в глаза. Сердце Девон неожиданно забилось громче и как будто неровно.

— Очень смешно! — пробормотала она.

— Да, просто обхохочешься, — подтвердил Паркер без малейшего намека на улыбку.

Когда Паркер принял душ и вышел из ванной, Девон в кухне кормила Джонни завтраком. Малыш, как всегда, не очень-то торопился. Наконец Девон решила, что Джонни сыт, и, оставив его сидеть на высоком стульчике, стала наводить порядок и мыть посуду.

Паркер, который непринужденно общался с самыми влиятельными политиками, терялся, не зная, как разговаривать с малышом.

— Доброе утро, приятель. — И на всякий случай подмигнул.

Джонни улыбнулся и ткнул в сторону Паркера перепачканным в каше пальчиком.

— Дядя!

— Да, малыш, — машинально ответила Девон. К счастью, ограниченный словарный запас Джонни не позволит ему распространяться о том, что он видел в ее спальне.

— Дядя мохлатый, — радостно сообщил мальчик и замолчал, ожидая похвалы.

— Надо говорить «лохматый», дорогой. Посмотрев на Паркера, Девон заметила, что он наблюдает за ней со странным, напряженным выражением на лице, но, когда он перевел взгляд на Джонни, это выражение исчезло.

— Ты меня, наверное, не помнишь. Меня зовут дядя Паркер. — Он снова посмотрел на Девон. — Джонни умеет говорить?

— Умеет, но без переводчика его не поймешь. Вы с ним сами решите, как он будет тебя называть.

Чтобы поставить кастрюлю на верхнюю полку, Девон встала на маленькую скамеечку и приподнялась на цыпочки. Паркер неожиданно для себя отметил, какая у нее маленькая упругая попка. Несмотря на просторную одежду, словно специально предназначенную скрыть как можно больше, он не мог не заметить, что у нее хорошая, пожалуй, даже очень хорошая, фигура. Нахмурившись так, что брови сошлись на переносице, он подошел к Девон сзади и взял из ее вытянутых над головой рук кастрюлю.

— Ты что, не знаешь, что большинство несчастных случаев происходит дома?

— Ой, не надо читать мне лекции о технике безопасности! — огрызнулась Девон.

Обернувшись, она обнаружила, что Паркер стоит к ней почти вплотную. Интересно, поймал бы он ее, если бы она упала? Что бы она при этом почувствовала? С ее онемевших губ сорвался тихий звук протеста. Спустившись со скамеечки, Девон стала пятиться, пока не уперлась в край кухонного стола. Атмосфера в комнате внезапно накалилась, казалось, сам воздух настолько заряжен сексуальным напряжением, что Девон с трудом удавалось его вдохнуть. Заглянув в расширившиеся глаза Паркера, она поняла, что он чувствует то же самое.

— Завтлак! — требовательно пропищал детский голосок.

Взрослые, вспомнив, что они не одни, виновато отпрянули друг от друга и одновременно посмотрели на малыша. Оба, не сговариваясь, решили сделать вид, будто ничего не произошло.

— Отличная мысль, Джонни. Это место не занято? — Паркер с улыбкой шумно пододвинул к столу стул и, оседлав его задом наперед, положил руки на спинку. — Скажи, приятель, Девон по утрам всегда такая ворчливая?

Как будто ты сам не знаешь, насмешливо подсказал ему какой-то голос. С лица Паркера исчезла улыбка.

— Ка-са! — объявил малыш, окуная палец в тарелку с овсянкой.

— Джонни любит есть самостоятельно, — пояснила Девон.

Паркер усмехнулся.

— Правда? А мне показалось, что он любит принимать ванны из овсянки. Овсянка... фу-у-у! Он театрально содрогнулся, чем рассмешил Джонни.

Девон почувствовала, что двое мужчин, большой и маленький, того и гляди заключат против нее союз.

— фу-у-у! — повторил Джонни, довольно повизгивая.

Девон вздохнула. Это самое «фу» теперь на несколько дней станет любимым словечком Джонни. Что ж, могло быть и хуже, философски подумала она. Месяц назад, когда ей пришлось вызвать водопроводчика, Джонни услышал, как тот ругается и несколько дней радостно повторял новое слово всем и каждому.

Но вскоре этот инцидент покажется мелочью, можно представить, какой поднимется шум, когда станет известно, что она — не мать Джонни! Несколько человек, правда, об этом уже знают: педиатр, директриса детского сада...

— Я люблю на завтрак яичницу с беконом.

— Нет, нет! — Джонни радостно подпрыгнул в своем высоком стульчике в знак согласия.

— «Нет» у него означает «да», — пояснила Девон для Паркера, — и еще много других слов.

В основном Джонни говорил «нет», когда догадывался, что то, чего он хочет, ему не разрешается.

— Значит, он меня поддерживает, — заключил Паркер.

— Имей в виду, вероятнее всего он не будет есть яичницу, — предупредила Девон.

— Зато я буду.

Она вздохнула с видом великомученицы.

— Паркер, от тебя одни хлопоты! У меня все равно нет ни яиц, ни бекона, — солгала она.

— А, так у тебя сегодня день покупок? Девон пренебрежительно фыркнула.

— Уж не хочешь ли ты пойти вместо меня в магазин?

Сделав вид, что не заметил ее сарказма, Паркер невинно уточнил:

— Нет, я хотел попросить тебя купить заодно бритвенный станок, а то я становлюсь похожим на пирата. — Он потер небритый подбородок. — Я поискал в твоем шкафчике в ванной, но не нашел.

Темная щетина и впрямь придавала его лицу нечто пиратское, пугающее, но отнюдь не делала менее привлекательным. Девон кисло подумала, что некоторым женщинам эта небритость даже нравится, а кое-кому, тем, кто забыл всякий стыд, непременно захочется узнать, что они почувствуют, если колючая щетина коснется чувствительных мест на теле, например, грудей... На щеках Девон проступили два красных пятна. Она с преувеличенным недовольством посмотрела на щетину Паркера.

— Мог бы не утруждать себя поисками, а просто спросить у меня. Между прочим, мне не нравится, когда роются в моих вещах.

— Ладно, не кипятись, я могу потерпеть до дому. — Паркер виновато улыбнулся. — Я просто хотел помочь тебе дельным советом.

— Когда ты в таком настроении, от тебя столько же помощи, сколько от занозы под ногтем! — в сердцах выпалила Девон.

— Ты злишься, потому что напряжена и еще немного страдаешь от похмелья.

Первую часть фразы Девон пропустила, а за вторую ухватилась.

— А кто в этом виноват? Я не пью одна.

— Похвально, я тоже некоторыми вещами не занимаюсь в одиночку, — невинно заметил Паркер.

Невинность его тона не обманула Девон, она решила, что безопаснее будет не развивать эту тему дальше и сделать вид, будто не догадывается о скрытом подтексте его слов. Вот только румянец не желал сходить с ее щек.