Он тихо хмыкает и больше не произносит ни слова. Мы едем молча, слушая тихую музыку и шуршание шин по асфальту. Когда приближаемся к нашему поселку, он опускает стекла и вдыхает полной грудью.

— Обожаю запах сосен! Особенно ночью!

— Ты никогда не был в Николаевке?

— Нет, ни разу.

— Тут сосновый лес и классный чистый пруд прямо недалеко от моего дома.

— Круть! Тогда я как-нибудь напрошусь к тебе в гости! Сто лет не плавал в пруду!

— Да, конечно, без проблем! — и сразу же добавляю: — Если найдется окошко в моем расписании.

— Засранка, — тихо шепчет он куда-то в открытое окно, и я вижу, что он улыбается.

Я начинаю смеяться. С учетом моего сегодняшнего чайного марафона он прав как никогда. Соколов подхватывает, и мы оба ржем в голос. Я ловлю себя на мысли, что мы неплохо ладим. И даже больше — мне приятно находиться в его обществе. За исключением некоторых моментов. Он неожиданно тактично повел себя, узнав о моей сегодняшней проблеме и вместо того, чтобы глумиться, перевернул ситуацию в шутку. Может, поблагодарить его за это?

Мой телефон разрывается звонком, и я прекращаю смеяться. А когда вижу кто именно мне звонит в поздний час у меня буквально вылезают глаза из орбит.

— Алло, да Виктор Максимович! — от волнения у меня смыкает горло так, что я не в силах говорить нормальным голосом. Получается дурацкий визг. Я жестом прошу Соколова сделать музыку еще тише.

— Ермакова, я прошу прощения за поздний звонок, — ох, у меня сердце сейчас выпрыгнет, какой же у Аксенова шикарный голос! — Вы можете сейчас говорить?

— Да, да конечно! — чересчур эмоционально отвечаю я, а Соколов смотрит на меня нахмурив брови.

— Я написал вам письмо с приглашением на встречу завтра утром, но вы до сих пор не ответили…

Ах вот в чем дело! Зря я перестала заглядывать в университетскую почту. Думала, если защитила диплом и почти выпустилась — в ней уже нет необходимости.

— Вы работаете сейчас над чем-то?

Я не сразу понимаю вопрос и отвечаю только через длительную паузу.

— Прямо сейчас?

— Вы же наверняка взялись за новую книгу… — поясняет Аксенов, явно смущаясь.

— Ах, да, у меня есть один интересный проект, — мельком я смотрю на Соколова. Я еще не предлагала ему этого и не знаю, как он отреагирует. — Это комикс о супергероях в выдуманной вселенной. Автор — настоящий самородок!

Соколов вскидывает брови домиком и таращится на меня, как будто я это не я, а какой-то пришелец.

— Вы хотите участвовать с этим на форуме в ноябре, я правильно понимаю?

— Да, если вы будете не против…

Соколов все еще хмурится и поглядывает на меня, отвлекаясь от дороги.

— Что ж, тогда обязательно приносите завтра утром свой проект, мы вместе посмотрим.

Я соглашаюсь, не подумав и все еще не спросив самого автора хочет ли он показывать кому-то еще свой комикс и вообще где-то участвовать.

Обещаю быть на кафедре у преподавателя ровно в девять утра и только когда кладу трубку задумываюсь о своем состоянии. А что если мой бедный кишечник еще не придет в норму к этому времени?

— Ермакова, во что ты меня втягиваешь? — Леша паркуется прямо возле моего дома и садится вполоборота.

Не знаю с чего начать, поэтому рассказываю, как есть:

— Ты же не стал обсуждать комикс, а между прочим я собиралась тебе предложить участвовать в крутом книжном форуме. Он проводится раз в году, авторы съезжаются со всех городов и представляют свои работы. В этом году форум пройдет седьмого ноября в Анталии. Там будет вся литературная тусовка. Авторы, издательства, редакторы, блогеры — кого только там не будет! Есть очень большая вероятность, что твоим комиксом заинтересуется мой преподаватель. Он — глава «Цензоров», а это очень крутой книжный клуб. Он популярный не только в нашей стране. А если Максим Викторович возьмется за твоего «Мастера вселенной» — считай ты знаменитость!

— Так, стоп, стоп, — Соколов вскидывает руки, сдаваясь под моей тирадой. — Кто сказал, что я хочу стать знаменитым?

Именно этого я и боялась. Сижу и придумываю ответ, опустив голову, но Соколов медленно заговаривает:

— Ты правда считаешь, что у «Мастера вселенной» есть такой шанс?

— Помнишь ты сам говорил, что не ждешь от меня снисхождения? — я поднимаю голову и улыбаюсь. — Так вот я пыталась быть более чем предвзятой. Думаешь, я не мечтала разнести твой комикс? Но он и правда классный!

— Спасибо, — почти беззвучно отвечает Соколов.

Мы сидим молча какое-то время и слушаем сверчков через опущенное стекло. Я не хочу давить на него, но в глубине души молюсь, чтобы он согласился. Его комикс — мой шанс пробиться в «Цензоры». Неприятно это осознавать, но бывший одноклассник нужен мне гораздо сильнее, чем я думала. Но ему я в этом не признаюсь ни за что на свете!

— Хорошо, я обещаю подумать… — я не верю, что он сказал это и моргаю. А потом понимаю, что я собралась показать комикс уже завтра утром.

— Но завтра в девять Максим Викторович…

— Я дам ответ сегодня, — перебивает Соколов, — пока буду ехать обратно — подумаю.

Незаметно для него я скрещиваю пальцы на обеих руках. «Не дави, не дави!» — говорю я себе, но не выдерживаю и умоляющим голосом произношу:

— Пожалуйста, пожалуйста! — складываю ладони в мольбе. — Проси что угодно, Соколов!

— И об этом я тоже подумаю, — по его лицу расплывается одна их тех ухмылок, которые я презирала в школе.

— Иди спать, Ермакова, — говорит он, разворачиваясь к рулю. — Я напишу, как приеду домой.

Выхожу из машины, навьюченная сумками, и не оборачиваясь иду к дому. Ауди скрывается из вида, когда я захлопываю за собой дверь от ворот.

Мама и Ульяна уже спят, в доме темно хоть глаз выколи. Я подсвечиваю себе фонариком с телефона тихо пробираюсь в нашу с сестрой комнату. Ульяна ушла спать к маме. Они любительницы подрыхнуть в обнимку. Мне же нужна свобода в кровати, я не люблю, когда кто-то дышит под боком. Когда-то оставалась с ночевкой у Маруськи, мы спали у нее на раскладном диване. Это был ад!

Раздеваюсь и ложусь в постель. События дня проносятся в голове, как страшный сон. Наверное, я больше никогда не переступлю порог «Бонифация»! Ну надо же было выпить столько дурацкого чая!

Закрыв лицо руками тихо хохочу. Спасибо Соколову за то, что не стал издеваться надо мной и не вогнал в краску окончательно.

Для себя отмечаю, что