них была та же отправная точка, а сегодня они являют собой жалкое зрелище.

20.3.1999 г.

Дорогой г-н Хакс,

Вот продолжение нашего обмена мнениями о Людо Мартенсе и проблемах, которыми он занимался.

Ваши замечания по «классовому вопросу» в социализме носят заведомо провокационный характер, и Вы, конечно, знаете, какие возражения выдвинут такие люди, как я. И хотя я знаю, что Вы это знаете, я выдвигаю ожидаемые возражения. Но прежде всего: почему вы думаете, что Людо Мартенс (а вслед за ним и я) упускаем из виду «невозможность обойтись без специалистов» и стремимся «к их ликвидации»?

«Старая и знакомая» классовая схема имеет при социализме два класса (рабочих и крестьян) и третью составляющую – «прослойку интеллигенции». Ваша новая и необычная классовая схема обогащается новыми, возникшими при социализме классами: «специалисты» и «номенклатура». Отсюда вывод, что классовая борьба при социализме, от которой зависит судьба социализма, есть борьба между этими двумя новыми классами, на которые разделилась прослойка интеллигенции.

Порождает ли угрозу ревизионизма весь класс специалистов – или опасны только экономисты и физики? Но если только они – где же тогда общеклассовый интерес «класса специалистов»? И почему только экономисты и физики? Почему с таким же правом не дипломаты, художники и вообще деятели культуры?

А что насчет «номенклатуры»? Это «класс» «анти-ревизионистов», «защитников марксизма-ленинизма»? Тогда почему же ревизионистский переворот был инициирован и осуществлен аппаратом? Почему раскол на ревизионистов и анти-ревизионистов происходит среди специалистов и внутри аппарата?

Ваша классовая схема весьма оригинальна. Вы утверждаете: «В результате создается классовый баланс между классом специалистов и номенклатурой, на чем зиждется автократия Сталина и Ульбрихта и успех обоих». Возможно, эта формулировка устраивает Вас больше, чем точный структурный анализ социалистического общества, так как она позволяет провести аналогию между абсолютизмом и социализмом.

Наконец, дорогой Петер Хакс, мне совершенно непонятно, почему Вы говорите, что безнадежно пытаться сделать специалистов марксистами? Почему высокоинтеллектуальные люди не в состоянии усвоить научное мировоззрение, которое поможет им еще лучше овладеть своей профессией? Здесь вообще не нужно теоретизировать. Вам, как и мне, не составило бы труда назвать немало специалистов, которые стали марксистами (их не «сделали»; их и впрямь не испечешь, как блины).

Во всяком случае, социалистическое общество, которое не знает никакого другого отношения к своим специалистам, кроме того, которое вы описываете как единственно возможное, для меня было бы карикатурой на то, что Маркс и Энгельс назвали социализмом в «Манифесте».

Далее Вы пишете: «Все, что может сделать социализм, это идеологически заткнуть специалистам рот и приласкать их экономически». Это не так уж далеко от образа человека, обремененного первородным грехом. Нет, ни с социализмом, ни с человеком дело не обстояло так плохо даже в той недоразвитой стадии социализма, в которой он находился у нас и в Советском Союзе.

Но боюсь, я слишком серьезно углубляюсь в сентенции, которые Вы подбрасываете в качестве провокационных афоризмов.

Тем не менее, не могу не высказать Вам еще одного возражения. Вы пишете: «Ревизионистская опасность проистекает не из недостатков социализма, она проистекает из социализма». Похоже, вы смотрите на ревизионистскую опасность как на нечто, внутренне присущее социализму, независимо от времени и условий. Но это же опять не о социализме, а о человеческой природе. Потому что, когда социализму не придется больше вести ожесточенную борьбу за существование, когда ему более не будут угрожать превосходящие силы империализма, когда он окажется, так сказать, в окружении остатков загнивающего капитализма, социализм приблизится к своей социальной структуре, к устранению всех классовых различий. Откуда тогда возникнут причины для опасности ревизионизма? Для меня ревизионизм – это результат классовой борьбы как при капитализме, так и при социализме; это отражение капитализма в рабочем и социалистическом движении, и его потенциальная сила прямо пропорциональна силе капитализма в относительном балансе сил. «Потенциальная» – важное определение, потому что другим фактором, определяющим силу ревизионизма, является последовательность анти-ревизионистской борьбы внутри революционного марксистского движения. В этом, в этой последовательной непрерывной борьбе с ревизионизмом, заключается для меня причина успеха не только таких личностей, как Сталин и Ульбрихт, но и руководимых ими партий и масс.

В конце письма Вы как бы сожалеете о том, что начали за здравие, а кончили за упокой, хотели поблагодарить, но начали спорить. Хотелось бы мне получить от Вас еще много таких сожалений!

Что уж говорить о Ваших действительно потрясающих сообщениях и оценках Векверта и Брехта. Как вы заметили, я принадлежу к категории культурно недоразвитых коммунистов, поэтому все, что вы пишете о роли Векверта в развитии театра ГДР, а также то, что вы пишете о Брехте, было для меня совершенно новым. Однако я часто спрашивал себя: какую позицию занял бы Брехт по отношению к Горбачеву и перестройке? Я ничего не знал о его восхищении Хрущевым, но все-таки говорил себе: хорошо, что он умер так рано, что избежал опасности отозвать и сделать не цитируемым все то, что придавало нам мужество и уверенность, особенно в трудные времена поражения. Что касается этого Вашего письма, я снова задаю Вам тот же вопрос: Вы разрешите прочесть его моим друзьям?

И, наконец, вопрос из чистого любопытства: как это журнал «конкрет», отнюдь не дружественный к ГДР и уж совсем не симпатизирующий Сталину, избрал Вас своим придворным поэтом? Это меня столь же радует, сколь и удивляет. И это самая веская причина, почему я еще не отказался от подписки на «конкрет».

С наилучшими пожеланиями

Ваш Курт Госвайлер

21 Хакс – Госвайлеру 30.4.1999

Дорогой г-н Госвайлер, мы с вами слишком стары, чтобы воспитывать друг друга. Но мы, конечно, никогда не будем слишком стары, чтобы учиться друг у друга.

Если вы представите миру доказательства того, что Хрущев считал себя сторонником империализма, я буду счастлив.

У нас нет разных мнений по поводу действий этого человека. Нас интересует только психология ренегата. Бернштейн, Каутский, Троцкий, Венер начинали как враги или стали врагами? Больше не о чем спорить.

Только при Горбачеве стало ясно, что он сознательно стремился к империализму, по крайней мере, с момента своего избрания генсеком. Все бедствия, обрушившиеся на человечество в наши дни, являются результатом того, что произошло в 1985 или 1989 году. На счету Горбачева погибшие сербы, точно так же, как убитые иракцы и мертвые кавказцы, и его придется причислить к великим массовым убийцам этого века.

(Я думаю, что брежневское партийное руководство не намеренно продолжило хрущевский путь в оппортунизм. Социальное пространство, которое оно создало, было настолько искривлено, что могли сформироваться мозги, подобные мозгу Горбачева).

Теперь о классовой ситуации при