Во-первых – о Хрущеве и психологии ренегата. Я полностью согласен с Вами, что ренегатами не рождаются. Ведь таков смысл самого понятия «ренегат». Как Хрущев стал врагом, почему и с какого момента, я не знаю, могу только предположить, что он долгое время входил в одну из оппозиционных групп. Но с момента своего вступления в должность, с 1953 года, он стремился превратить большевистскую, ленинскую партию в анти-ленинскую, ревизионистскую партию и разрушить единство коммунистического движения. У марксиста, который длительное время наблюдал и анализировал действия этого «борца за мир», в этом не может быть сомнений.

Очень важно, чтобы это стало ясно всем коммунистам, потому что без правильной оценки Хрущева и XX съезда мы не вскроем истинные причины нашей катастрофы, и значит, не сможем сделать правильные выводы ради возрождения исторически могущественного коммунистического движения, чему примером служит драма ГКП. Что касается Брежнева, то он был вполне человеком Хрущева, но без его стремления энергично и быстро добиваться желаемых изменений. По существу, он ограничился тем, что, не допустив разоблачения Хрущева, предотвратил утрату ревизионистами завоеванных ими позиций <в КПСС>, а в других партиях простер свою охраняющую длань над побежденными ревизионистами-активистами – такими, как Дубчек, Гусак, Свобода в Чехословакии, Кадар в Венгрии и Гомулка и его сторонники в Польше. Впрочем, в его Политбюро, по-видимому, все еще занимали сильные позиции, с одной стороны, такие настоящие коммунисты, как Косыгин и Громыко, а с другой – военные, которые хотели сплотить «советский блок» против НАТО.

Что же касается Горбачева, то он – не продукт брежневской эпохи. Он сам называл себя «человеком XX съезда» и вполне сознательно продолжал дело Хрущева. Уже в партийной школе он подружился с будущим «активистом Пражской весны» Млынаром и уже в 1968 г. был на его стороне.

Я не хочу возвращаться к «классовому вопросу при социализме», мне пришлось бы заняться им более основательно, но сейчас я в цейтноте.

Ваши комментарии о «конкрет» и Гремлице показались мне (как подписчику, но все-таки лишь поверхностному читателю) с одной стороны, весьма проницательными, а с другой – забавными; как и Ваши замечания о писателях, работающих на спецслужбы.

Так как в 1990–93 гг. я не читал «конкрет», меня удивило Ваше мнение, что журнал в то время во многом поддержал ГДР. Хотелось бы знать, в чем именно.

Только теперь, перечитывая Ваше апрельское письмо, я понял, что Вы уже тогда решили сделать то, что на самом деле выполнили в № 12 «конкрет»: закончили цикл «Нынешнее время», о чем многие сожалеют. Отсюда я, к своему удовлетворению, сделал вывод, что вопреки моим первоначальным предположениям, Вы приняли это решение сами, а не под давлением со стороны наверняка многих недовольных этим циклом. Впрочем, судя по разбору Райка Виланда, защищавшего Ваши стихи*, и по рецензии в «Раймпатруль» (№ 1/2000), давление было совсем не малым.

Между прочим, этим первым номером нового (последнего) года нашего 20-го века «конкрет» как будто сделал поразительный шаг к преимущественно марксистскому объяснению современности. Фидель Кастро, Манфред Зон и даже Гремлица с их пророческим анализом Коммунистического манифеста! Посмотрим, останется ли это просто частным случаем.

И наконец: почему вы думаете, что у меня есть преимущество перед вами? В чем собственно? И почему? Потому что я родился на несколько лет раньше? (За два дня до Октябрьской революции, т. е. 5.11.17)

Надеюсь, Вы больше не гневаетесь на меня (если гневались), и желаю Вам приятного отдыха и хорошего, продуктивного и, прежде всего, здорового года.

Искренне Ваш

Курт Госвайлер

23 Хакс – Госвайлеру 1.1.2000

Дорогой г-н Госвайлер,

я предпочел бы никогда больше не получать от Вас ни строчки, чем разделять вину за то, что вторая часть «Наступления ревизионизма»* не выйдет в свет или выйдет не во-время. Какой все-таки удивительный, какой захватывающий материал.

Я правильно понимаю: Вы зачитывали его <первую часть> на заслуживающей всяческого почтения конференции у Флегеля, но вторую часть реферата Вы там не представили? Потому, что сочли это неуместным, или потому, что она еще не закончена? Вы много раз обещали внести в первую часть дополнения о ГДР, но не внесли, а корреспондентка из НД понимала только по-богемски и назвала Ваши рассуждения о Хрущеве «немного странными», хотя любой читатель, если только он не корреспондент НД, может без труда вывести вторую часть из первой, не так ли? – Шучу, шучу. Для меня подтверждается известная историографам истина: полное и правильное знание исторических фактов делает почти ненужным искусство их комбинирования и интерпретации. Я усвоил это слишком поздно, если вообще усвоил. Если не упускать из вида реальность, то стоит приглядеться к ней получше.

Я с нетерпением жду законченной книги и желаю, чтобы 2000 год принес ее Вам и мне. Чтобы анализ «всемирного коммунистического движения» завершил пока еще не завершенную основную главу Вашей теоретической работы. Чтобы ХХ век не закончился так же глупо, как большинство столетий.

С благодарностью и радостью

Ваш Петер Хакс

24 Госвайлер – Хаксу 20.3.2000

Уважаемый (можно сказать товарищ?) Петер Хакс!

Прошло два года с Вашего достопамятного 70-летия!

Примите мои сердечные поздравления с нынешним днем рождения и благодарность (к сожалению, запоздавшую) за Ваше новогоднее письмо.

До сих пор я и читатели «конкрет» имели удовольствие раз в месяц встречать на страницах журнала Ваше новое духоподъемное стихотворение. К сожалению, в этом году нам придется обойтись без этого удовольствия. Вы решили воздержаться от того, чтобы сопровождать и комментировать нынешнее время. Не тяжко ли Вам самому? Или какая-то Ваша новая важная работа почти не оставляет ни места, ни времени, ни мыслей для чего-то другого?

В своем письме ко мне Вы спрашивали, о чем шла речь в первой и второй части моего доклада на конференции Флегеля. Все просто: была задана тема, но также и временны�е рамки: 45 минут. Я искренне надеялся уложиться в это время. Но написав допустимое число страниц, обнаружил, что не продвинулся дальше того, что послал Вам. Пассажи о судебных процессах в Венгрии, Болгарии и Чехословакии в стенограмму протоколов не входили. Я включил их в рукопись уже после конференции, так как счел просто необходимым поделиться, наконец, знаниями об этих процессах. Но мне стало ясно, что материал не соответствует теме, заявленной в заголовке. Поэтому я просто смело приписал к заголовку:

«Часть I». Откуда мне было знать, как скоро от меня потребуется «Часть II». Ее действительно придется дописать, и я решил сделать это во второй половине года.

Между прочим: рецензия на доклад появилась не в НД,