В футбол людиновские ребята играли чаще всего на пустыре за городской больницей. Команды формировались по самому простому принципу — уличному. Самыми серьезными противниками считались футболисты с Плехановской. Среди них выделялись Митька Иванов, одноклассник Тони Хотеевой по средней школе № 1, и его дружок Мишка Доронин. Играли они оба хорошо, но уж очень грубо. Им ничего не стоило сделать накладку, или при прорыве нападающего соперников к своим воротам взять его в жесткую «коробочку», благо силенкой их Бог не обидел.

Шура Хотеева и Митька уже были студентами — она закончила первый курс Химико-технологического института им. Д.И. Менделеева в Москве, он — в Брянском лесохозяйственном.[7]Впрочем, этим летом он в Людинове так еще и не появился. К тому же после 22 июня про футбол вообще пришлось позабыть, не до него было ни Алексею Шумавцову, впитывавшему премудрости профессии разведчика, ни его товарищам по команде.

Меж тем Василий Золотухин получил из Орловского областного управления НКГБ предписание: секретно направить в Брянск для ускоренного обучения в школе диверсантов надежного человека. Такой человеку Золотухина на примете был — Григорий Иванович Сазонкин, контролер отдела технического контроля локомобильного завода, рационализатор от природы и, как говорится, на все руки мастер.

Школа будущих диверсантов-подрывников была расположена под Брянском, в рабочем поселке при электростанции Белые Берега. Обучал слушателей подрывному делу хорошо известный всем сотрудникам органов госбезопасности Орловской области Георгий Михайлович Брянцев.

Незадолго до войны его за какие-то провинности сняли с оперативной работы и направили в наказание служить в административно-хозяйственный отдел. Теперь вот опомнились, что негоже такому специалисту прозябать в роли завхоза, и нашли ему занятие, более соответствующее его опыту и знаниям. Курсы были действительно краткосрочными, но натаскивал своих подопечных Брянцев столь интенсивно и толково, что все они за считаные недели хитрое подрывное дело освоили вполне основательно, что и доказали последующей боевой работой в партизанских отрядах края. Доказал это более чем убедительно и дюдиновский рабочий Григорий Сазонкин.[8]

Когда Сазонкин вернулся в Людиново, ему самому уже пришлось выступить в роли преподавателя подрывного дела. Правда, занимался он поначалу по заданию Золотухина с одним-единственным учеником — Алексеем Шумавцовым. Вдвоем они уходили куда-нибудь в лес, подальше от грибных и ягодных мест, чтобы не натолкнуться на любителей «третьей охоты», и здесь, устроившись поудобнее у пенька, Григорий Иванович учил Алексея, как обращаться с различными типами взрывчатки и капсюлей, как самому при необходимости составить гремучую, или зажигательную, смесь, как закладывать и маскировать мины…

Разные чувства обуревали на занятиях этих двоих таких разных людей — выдержанного, уже умудренного жизнью мужчину и горячего, нетерпеливого юношу, еще только начинавшего и жить-то по-настоящему. Первый в глубине души желал, чтобы его старательному ученику никогда не пришлось бы на практике применить полученные новые знания, второй же только об этом и мечтал.

Меж тем война неумолимо приближалась. В связи с резким ухудшением обстановки на брянском — уже! — направлении и угрозой прорыва противника к Брянску по решению Ставки Верховного Главнокомандования 14 августа 1941 года был образован Брянский фронт в составе на тот день 13-й и 50-й армий. Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант, впоследствии Маршал Советского Союза, Андрей Иванович Еременко.

Вскоре Золотухин в числе ряда других партийных и советских работников области был вызван на совещание в Брянск, которое проводили генерал А.И. Еременко и первый секретарь Орловского обкома партии В. И. Бойцов. Повестка дня фактически состояла всего из одного вопроса — мероприятия, которые необходимо немедленно осуществить в связи со сложившейся обстановкой.

Вернувшись в Людиново, Золотухин, выполняя полученные на совещании директивы, немедленно приступил к формированию истребительного батальона, предназначенного прежде всего для борьбы с очень вероятными вражескими диверсантами, лазутчиками и десантами.

В случае оккупации района и города на его основе должен был быть образован и партизанский отряд. Численность батальона была установлена в 250 бойцов, численность отряда — пока только в сорок человек. Ядро батальона составили, естественно, рабочие Людиновского локомобильного и Сукремльского чугунолитейного заводов.

В эти дни, к слову, Золотухин познакомился с матерью сестер Хотеевых Татьяной Дмитриевной, она работала в столовой истребительного батальона.

С фамилией Золотухина читатель еще не раз встретится на страницах этой книги.

Сегодня о деятельности органов государственной безопасности бывшего СССР, особенно в тридцатые годы, принято говорить только дурное. По любому поводу все беды нашей многострадальной Родины связывают с именем не только Сталина, но и со зловещими именами Ягоды, Ежова, Берии, Абакумова. Известны имена сотен других палачей, как в центре, так и на местах, творивших беззаконие и подлинные преступления против собственного народа. Никогда не сотрется и памяти народа страшное слово ГУЛАГ — наша трагедия, наша боль, наш несмываемый позор.

Но трагично и то, что в НКВД, как и в партийных, и в государственных органах, всегда работали очень разные люди. Одни вышибали «признательные» показания в подвалах сотен Лубянок, пускали пули в затылки обреченных в бесчисленных Куропатах, имевшихся в каждой области необъятной страны, гноили миллионы сограждан на лесоповалах Коми и Сибири, золотых рудниках Колымы, копях Джезказгана, на «великих стройках века» от Беломорканала до БАМа (мало кому известно, что его сооружение силами заключенных началось еще до войны).

Но в том же НКВД-НКГБ работали и совсем другие люди, которые честно выполняли свой долг перед Родиной, обеспечивали ее безопасность далеко за кордонами, ходили порой буквально по лезвию ножа, рискуя жизнью добывали секретную информацию о планах и замыслах врага в самом его логове. Не счесть, сколько таких патриотов погибли мучительной смертью под пытками в застенках гестапо и в… подвалах той же Лубянки, когда возвращались они «с холода» на родную землю.

Другие их товарищи также честно выполняли свой гражданский, воинский и — по их искреннему убеждению — партийный долг, вылавливая и обезвреживая в советском тылу и непосредственно в войсках немецких шпионов, диверсантов, террористов.

С началом Великой Отечественной войны за линию фронта на оккупированную территорию СССР, а затем и других европейских стран, захваченных гитлеровцами, и саму Германию были заброшены сотни и тысячи сотрудников органов госбезопасности, как правило, добивавшихся права на эти задания добровольно, для проведения там разведывательной и боевой работы. Многие из них там и сложили свои головы, куда меньшее число удостоилось высших правительственных наград и почетных званий. Были таковые и среди прославленных партизанских командиров. И потомки наши всегда с благодарностью будут вспоминать славные имена Героев Советского Союза Дмитрия Медведева, Николая Кузнецова, Станислава Ваупшасова, Михаила Прудникова, Кирилла Орловского, Владимира Молодцова, Дмитрия Емлютина и других и никогда не поставят им в вину, что состояли они по ведомству госбезопасности, а не в кадрах Красной Армии.