И, тем не менее, эти мерзкие пересуды не прекращались и всякий раз, когда доходили до ее ушей, больно задевали Эллери.

- Ненасытное ты оружие, - прошептал Артемис Энтрери. Сидя на краю кровати, он глядел на свой знаменитый кинжал, украшенный самоцветами, давно ставший его фирменным знаком. Мгновением раньше убийца с досады метнул его в стену, и теперь клинок торчал всего в дюйме от зеркала. Навершие больше не дрожало, но пламя свечей так играло на гранатах рукояти, что кинжал казался живым.

«Тебе мало ранить или убить, - мысленно разговаривал с ним Энтрери. - Мало».

Кинжал уже больше двадцати лет верно служил наемному убийце. Он помог ему сделать имя в жестоком уличном мире Калимпорта, где ему, совсем еще мальчишке, с самых ранних дней приходилось выживать, преодолевая тяжелейшие препятствия. Его всегда окружали убийцы, сколько он себя помнил, но он сумел превзойти их всех в этом ремесле. Драгоценный кинжал немало этому поспособствовал. Энтрери мог не только ранить или убить этим клинком - он мог забрать душу своей жертвы через малейшую царапину.

«Но меры ты не знаешь, - размышлял он. - Тебе нужно взять у жертвы все: и жизнь, и душу. Интересно, на что это похоже, когда не остается ничего?»

Он усмехнулся нелепости вопроса и немного передвинулся, чтобы увидеть свое отражение в большом зеркале в резной раме. В него он и целился сначала, ему захотелось разбить вдребезги это назойливо лезшее на глаза стекло. Лишь в последний миг он передумал и всадил кинжал в стену.

Зеркала Энтрери ненавидел. Это конек Джарлакса, а не его. Дроу мог без конца торчать у зеркала, разглядывая себя и любуясь отражением, прилаживая то так, то этак свою знаменитую шляпу. Казалось, он все время рисовался перед кем-то, но никто не наслаждался его видом больше, чем сам Джарлакс. Он закидывал плащ на одно плечо и принимал соответствующую позу, потом становился иначе и по-другому располагал складки. Глазную повязку он тоже сдвигал то на один глаз, то на другой, приводя в соответствие весь облик. Ни одной мелочи не упускал.

Но Артемису Энтрери не нравилось то, что он видел, заглядывая в зеркало. Ему уже было за сорок, но, глядя на него, никто ему столько не дал бы. Он выглядел лет на тридцать, не больше, - стройный, мускулистый мужчина, ловкий и сильный, как юноша. По настоянию Джарлакса и под его неусыпным надзором он теперь аккуратно стриг и расчесывал на пробор свои черные волосы, а также тщательно брился, оставляя только небольшие усы, которые с некоторых пор ему нравились. И одежду он носил отлично скроенную и сшитую из шелка - другой дроу не потерпел бы.

Была, однако, в его облике одна мелочь, с которой ничего не смог бы поделать даже дотошный Джарлакс: кожа Энтрери имела странный сероватый оттенок, как у покойника в гробу, выставленном для последнего прощания. Это драгоценный кинжал сделал его таким, он высасывал жизненную силу у призраков, живших между уровнями и известных под названием «тень», и переливал ее в тело хозяина.

- Тебе мало просто убить, да? - довольно громко спросил Энтрери, переводя взгляд со своего отражения в зеркале на кинжал в стене.

- Как раз наоборот, - ответил красивый вкрадчивый голос. - Я горжусь тем, что убиваю лишь по необходимости, не пытаясь убийством сводить личные счеты.

Обернувшись, Энтрери увидел Джарлакса, который вошел в комнату, гулко стуча по доскам каблуками высоких черных сапог, хотя по коридору прошел беззвучно. Зачарованная обувь, повинуясь его мысленному приказу, либо создавала шум, либо нет.

- Ты какой-то встрепанный, - бросил дроу.

Открыв комод темного дерева, он вынул оттуда и бросил сидящему на кровати Энтрери свежую белую рубашку.

- Только что проснулся, - буркнул тот.

- А, это тебя так утомила та тигрица, которую я прислал, что тебя сон сморил?

- Скорее с тоски заснул.

- Ты меня пугаешь.

«Если бы ты только знал, как часто меня одолевает желание прикончить тебя, пугался бы совсем другого»,- подумал Энтрери. Однако Джарлакс тут же усмехнулся с видом превосходства. Убийца не сомневался, что товарищ не просто догадывается, о чем он думает, но даже, вполне возможно, читает его мысли с помощью каких-то чар.

- И где же эта рыженькая крошка?

Энтрери обвел взглядом маленькую комнату и пожал плечами:

- Ушла, наверное.

- Да, от тебя ничто не скроется, даже когда сон смежит твои веки, - не преминул поддеть его Джарлакс.

Убийца, вздохнув, посмотрел на кинжал в стене, потом на собственное отражение в зеркале, закрыл ладонями лицо и потер опухшие глаза. Вдруг раздался частый стук, и Энтрери поднял взгляд: это дроу рукояткой кинжала прибивал что-то к притолоке над дверью.

Закончив, он опустил руки и отошел на шаг. Над дверью красовалась фигурка дракона величиной с ладонь, вставшего на дыбы, с широко развернутыми крыльями и расставленными лапами.

- Подарок Ильнезары, - пояснил темный эльф.

Энтрери не удивился. Похоже, Ильнезара с Тазмикеллой не только стали их нанимательницами, но еще и набивались в опекунши и приятельницы.

Что ж, ничего не попишешь, в конце концов, они драконы, а посему - хозяйки положения.

Да и вообще, им в последнее время приходится иметь дело с одними драконами.

До встречи с Джарлаксом Энтрери никогда в жизни не видел этих существ. Но с тех пор он их перевидал даже слишком много.

- Голубой, - шепнул Джарлакс, и глаза статуэтки на мгновение вспыхнули ярким холодным голубым пламенем и сразу померкли.

- Ну и что это было?

Джарлакс обернулся с торжествующей улыбкой:

- Скажу лишь, что никто не войдет в эту дверь, не назвав правильно цвет дракона.

- Голубой, что ли?

- Пока да.

- А почему ты уверен, что я не изменю цвет, когда ты выйдешь? - спросил Энтрери, которому очень хотелось сбить с приятеля спесь.

- Потому что я могу видеть сквозь двери. - Дроу коснулся повязки на глазу. - А цвет известен по глазам фигурки.

Но вот снисходительная улыбка сошла с его лица, и он еще раз оглядел комнату.

- Так ты уверен, что твоя кошечка ушла? - полюбопытствовал он.

- Может, она стала совсем крошечной и забилась в какую-то щель.

- Она что, у тебя под кроватью? - недовольно спросил Джарлакс.

- Ты же в повязке. Должен видеть насквозь.

- Любишь ты задеть побольней, - посетовал дроу. - Знаешь, друг мой, если проникнуть взглядом в твою грудную клетку, вероятно, обнаружится, что на месте сердца пусто.

Энтрери встал, натягивая рубашку.

- Если так, сообщи мне, - сказал он и пошел вытащить кинжал из стены. - Может, я тогда вырежу твое и вставлю туда.