речи о том, чтобы она лично отправилась на место происшествия. Вот только Джулс решила добыть материал любой ценой.

Она ерзает на стуле.

– Ясно. Но, сказать по правде, я не понимаю, почему мы встретились здесь. Ты сказал, что я буду работать не на газету. Можно объяснить поподробнее? Ты будешь мне платить из своего кармана? Прости, что спрашиваю прямо, но хотелось бы ясности…

– И да, и нет.

– Теперь мне все понятно.

Они смеются.

– Как я уже говорил, эта задачка поинтереснее и посложнее. – Дэн скрещивает руки на груди. – Насколько я могу судить, дело как раз по тебе. Со многими переменными. Сказать по правде, у меня есть личная заинтересованность. Сейчас не могу посвятить тебя в детали, но документы в той папке, что я тебе дал, помогут пролить свет на ситуацию. – Шеф ставит локти на стол и подается вперед. – Что тебе известно о произведениях искусства, похищенных нацистами?

Джулс слегка прищуривается.

– Вроде тех, о которых рассказывается в фильме «Охотники за сокровищами»?

Картина Джорджа Клуни основана на реальных событиях и повествует об особом подразделении, задачей которого в годы Второй мировой стало спасение украденных произведений искусства, которые гитлеровцы собирались уничтожить.

– Именно.

– Кое-что я знаю. Много лет назад я ходила на выставку, посвященную Третьему рейху. Мама решила, что хорошо бы расширить мои познания накануне бат-мицвы. Дело было давно, но я помню, что нам показывали десятки картин, конфискованных нацистами. Они считали определенные произведения искусства признаком упадка, называли их аморальными и запретили. Я страшно удивилась, что Гитлер и кое-кто из его ближайшего окружения в юности увлекались живописью. Это стало настоящим открытием. – Джулс ловит на себе ободряющий взгляд Дэна. Он явно ждет продолжения. – Кроме того, я недавно слышала в новостях, что те, кто пережил холокост, и их наследники пытаются вернуть произведения искусства. Но процесс этот не быстрый из-за многочисленных юридических подводных камней. – Джулс наклоняет голову набок. – Ну как?

– Лучше, чем я ожидал. Базовая информация есть, это хорошо. Дело вот в чем. Ко мне обратился один человек. Он хочет разыскать весьма ценную картину, которая много для него значит. Думаю, мы вполне можем считать это полотно аналогом «Моны Лизы» – оно стоит миллионы. Впрочем, моего клиента деньги не волнуют, им движут личные мотивы. Хотя будем честны: любое украденное произведение искусства задевает чьи-то чувства. Я тут немного покопал и выяснил, что в итоге все гораздо серьезнее. – Дэн подзывает официанта и заказывает еще кофе. – На днях в Германии произошло убийство и кража большого количества картин. Ходят слухи, что коллекция покойного насчитывала свыше тысячи шедевров, которые многие десятилетия считались утраченными. Подозреваю, что картина, о которой идет речь, могла быть среди похищенных ценностей.

– Значит… вора обокрали? – спрашивает Джулс, чувствуя, как замерло сердце. Она ощущает знакомое покалывание: завязка, ожидание, призрак маячащей на горизонте тайны… – Зацепки есть?

Дэн поджимает губы.

– Так себе зацепки. Но для начала сойдет. Я уже говорил, что это дело имеет особое значение.

По глазам видно, что шеф мыслями где-то далеко.

Джулс терпеливо ждет. Она отлично усвоила, что молчание провоцирует собеседника, которому не терпится прервать дискомфортную паузу. Так ей удалось заполучить свои лучшие цитаты и материалы – просто выжидая и слушая.

– Звезда индустрии моды… – Дэн осекается. – Попался на старую уловку. Золотые правила журналиста. Отличный ход, Джулс. Итак, раскрываю карты. Тебя ждет вторая серия «Порноворот». Журналистское расследование, которое на первый взгляд кажется простым. Вот только на карту поставлено многое, и последствия могут быть весьма серьезными. Справишься?

Справится ли она? У Джулс пересыхает в горле. Дэн даже не подозревает, через что она прошла в ходе первой серии «Порноворота». В голове возникает куча вопросов.

– Мне нужно больше информации.

– Изучи документы, вечером поговорим.

– Можно спросить? Чем, по мнению издателей, я буду заниматься в редакции?

Дэн усмехается.

– Тем же, что делают все новички. Сортировать документы, искать источники, проверять цитаты и факты, помогать Луизе, делать рутинную работу.

Джулс втягивает носом аромат кофе и вздыхает. Помощница шефа, поди, возненавидела ее за вторжение на личную территорию.

– А что по этому поводу думает Луиза?

– Хороший вопрос. – Дэн откидывает голову назад и хохочет, словно заценив одному ему понятную шутку. – Помощница работает со мной с первого дня. Ей не нужно думать, она в курсе всего, что происходит. Это Луиза посоветовала тебя нанять. Ее впечатлило то, как ты промчалась мимо нее и взяла на абордаж мой кабинет. В редакции все ее боятся. Луиза сказала – цитирую: «Этой девочке смелости не занимать. Она из одного с нами теста». – Дэн расставляет руки в стороны. – Добро пожаловать в команду, занимающуюся журналистскими расследованиями. Нас расформировали, мы работаем неофициально, зато эффективно. Джулс, я могу тебе доверять?

Вопрос риторический. Девушка прорвалась мимо Луизы, получила сенсационный материал и готова начать. Для Дэна вполне достаточно.

Глава шестая

Чикаго

Уже поздно. Джулс сидит на кровати, обложившись бумагами, – даже ноги некуда деть. Стоящие на тумбочке часы показывают почти полночь. А она только начала вникать в ситуацию. Работы невпроворот. Джулс структурировала содержимое папки, пронумеровала все документы, разложила их по стопкам, отсортировав по датам и странам. Дэн предлагает ей проштудировать курс истории, рассчитанный на семестр, за один вечер.

Джулс вливает в себя еще кофе, чтобы не заснуть, и смотрит на внушительную пачку в углу кровати с пометкой «1939 год». Она, конечно, ходила с мамой на ту знаменательную выставку тринадцать лет назад, но только теперь осознает истинные масштабы неуемного стремления нацистов уничтожить авангардное искусство – в частности живопись. Гитлер и его приспешники охотились за немецкими экспрессионистами с невиданным рвением.

Джулс листает страницу за страницей, рассматривает черно-белые снимки. С 1933-го по 1945 год нацисты конфисковали у музеев, галерей, школ, частных коллекционеров и художников более шестисот тысяч произведений искусства. Сотни тысяч картин и скульптур были уничтожены. И в то же время, пока Третий рейх бесчинствовал на просторах Европы, приспешники Гитлера «спасали» самые ценные экземпляры. Запрещенные работы в огромных количествах продавали на аукционах – главным образом при содействии Швейцарии, – чтобы спонсировать нацистскую военную кампанию и набивать собственные карманы. Повезло ли «Женщине в огне» пережить гитлеровскую культурную зачистку?

Размышления Джулс прерывает телефонный звонок. Она смотрит на экран: неизвестный номер. Точно, шеф.

– Привет, Дэн.

– Какие впечатления?

– Удручающие. Просто невероятно. Я пытаюсь перемолоть эту кучу информации. – Она колеблется. – Какая у меня задача – помимо освоения непосильных объемов исторических данных?

Повисает пауза, Джулс слышит, как Дэн щелкает зажигалкой.

– Тебя никто не знает.

– Спасибо за напоминание.

– Я