Соседи – Тимур и Таня.

– Что-то вроде того, только никого пугать не собирался, они сами пугаются, – усмехнулся Марат.

– А мы детей ездили поздравлять, – сообщила Cнегурочка. – Лиска сказала, что ты в Америку уехал. Я хотела с ней поговорить, наставить, так сказать, на путь истинный, только она не захотела со мной разговаривать. Тогда я решила поговорить с тобой, но Лиса сказала, что ты уехал. И слёзы с трудом сдерживала. Я решила, что она расстроилась, что ты её с собой не взял. Вы же собирались вместе ехать. Так что случилось? – спросила Таня.

– Да не ездил я никуда, – пробурчал Марат.

– Где же ты был? – удивилась Таня.

– В командировке…

– Тань, отстань от человека, – приказал Тимур.

Таня нахмурилась и замолчала. Вдруг она резко обернулась и в упор посмотрела на Марата.

– Ты поссорился с Лисой? В больнице? Из-за ребенка? – спросила Таня.

Марат поморщился. Он вспомнил, что Таня работает в больнице и, скорее всего, знала об абортах его жены. Может, даже сама и делала, по дружбе. И Марату расхотелось ехать домой и видеть Василису.

– Тимур, останови, я выйду, – резко приказал он.

– Не останавливайся! – не оборачиваясь, велела Таня Тимуру. – Марат, я, наверное, чего-то не понимаю. Ты объясни. Девчонки говорили, что ты ушёл из больницы, хлопнув дверью, когда узнал, что ребенок погиб. И больше не приходил, а потом и Василиса ушла, хотя ей как раз и нельзя было уходить.

ё– А то ты не знаешь?! – взвился Марат. – Она не хочет моих детей! А ты… Ты ей помогала? Чтобы я ничего не узнал и не заподозрил?!

– Ничего не понимаю! Почему ты решил, что она не хочет детей?

– А аборты? Она делала аборты! В тайне от меня! Признавайся, ты их делала?

– Что? Ты в своем уме?

– В своем. В больнице сказали, что ребенок перестал развиваться, потому что она раньше делала аборты. А я первый мужчина в её жизни, значит, и аборты она от меня делала. Тайно, чтобы я не узнал. Это предательство! – возмущался Марат.

– Но она же могла и не знать о последствиях? – растерялась Таня. – И потом, я ничего об абортах не знаю. Я всего два года неполных работаю. А что сама Василиса говорит?

– Я не хочу с ней разговаривать. Пусть живет, как знает.

Таня ещё раз взглянула на бледное лицо Марата и отвернулась. Она была потрясена услышанным.

– И всё же тебе надо с ней поговорить, – сказала она. – Василиса очень переживает о случившемся, и любит тебя. И потом, ты же не знаешь, почему она сделала аборт? И когда сделала? Но точно не в последние два года. Я бы знала.

– Таня, она сделала не один аборт. Это у неё уже четвертая беременность была. Всё, приехали! – Марат взглянул на свой дом: в окнах не горел свет. Василисы нет дома? Скорее всего, уехала к подруге весело встречать Новый год. Подруга… Людмила… секретарша… Вздорная рыжая девчонка с дерзкими глазами. Надо будет уволить её, чтобы не мелькала каждый день перед глазами и не напоминала о Лисе.

Стрелки часов делали положенные им обороты, Василиса с заметной тревогой следила за ними. Она постоянно мерзла. И хотела спать. Но стоило ей лечь в кровать, как сон исчезал, уступая место головной боли. Еще никогда Василиса так тщательно не готовилась к Новому году. Салаты, фрукты, напитки… Даже утка c яблоками в духовке. Для кого все это? Для себя любимой? Ей бы хватило сотой доли того, что наготовила. Для подруги, которая должна подойти? Им двоим достаточно бутылки шампанского и килограмма мандаринов. Нет, где-то в глубине души Василиса надеялась, что Марат одумается и вернется. Надеялась в глубине души, а вот обида на него плавала на мелководье. Обида, что он не выслушал её, не захотел понять, да и правду узнать не пожелал. Он услышал мимоходом только одно слово – аборт. Она даже не сразу поняла, почему он резко развернулся и ушёл. А когда поняла, его уже не было. Телефон не берет, на работе сказали, что он срочно взял отпуск. По личным делам. Василиса знала его личные дела. В «Одноклассниках» нашелся друг, который пригласил его в Америку. Он там уже третий год работал. Марат и Василиса собирались ехать вместе, но немного позже. Из-за неё, Василисы. Она плохо себя чувствовала. А когда муж узнал причину её плохого самочувствия – обрадовался и окружил такой заботой и опекой, что Василиса быстро поняла, что означает слово свобода. И у неё появилась надежда, что на этот раз все закончится по-другому. Не должна была забота о ней Марата пропасть даром. Да и сама она понимала, что если и на этот раз беременность закончится выкидышем, скрыть от мужа будет невозможно. Выкидыша не было, ребенок просто умер внутри неё. А врач сказала, что виной её предыдущие аборты. И Марат ушел. А Василиса возненавидела всех врачей, медсестёр и санитарок. И чтобы не нагрубить им, ушла из больницы. Она не любила конфликты и старалась их избегать. И вот теперь она мёрзла, смотрела на часы и ждала Марата. Василиса решила, если он сегодня не придёт, или хотя бы не позвонит, она уйдёт. Даже вещи уже собрала. Только то, без чего нельзя прожить первое время. Дорогие платья, блузки, юбки не взяла. Даже джинсы взяла только одни, и то самые старые. Ничего, устроится на работу – купит. Вот только уходить она не хотела. Не потому, что лишалась обеспеченной жизни, а потому, что любила Марата. Скоро должна была приехать подруга, которая согласилась скрасить её одиночество в новогоднюю ночь. Интересно, почему согласилась? Из жалости? Василиса взяла в руки телефон.

– Алло, Люда? Привет!

– Привет, Васька! – ответила трубка радостным голосом подруги. Василиса поморщилась – она не любила, когда ее звали Васькой. Имя какое-то кошачье. Марат звал ее Лисой, Лиской, Лисичкой, Лисонькой. Иногда просто Василисой, если был не в духе. Его друзья ее тоже звали Лисой, и только вредная подруга продолжала кликать Васькой.

– Люд, ты опять? Меня зовут Василисой!

– Знаю-знаю, Васька – это кот, или на худой конец какой-нибудь представитель не прекрасной части человечества. Ты чего звонишь? – перебила подругу Люда.

– Ты чем занимаешься? – спросила Василиса.

– К тебе собираюсь, пытаюсь накрасить правый глаз, а ты отвлекаешь.

– Слушай, скажи честно, у тебя были планы на эту ночь?

– Ты передумала меня в гости звать? – с сожалением спросила Людмила.

– Нет, я просто тут подумала, а вдруг у