— Уже нашёл! — объявил Мартин, вернувшись к своему пульту. — Можешь, кстати, сам посмотреть… Поудивляться…

Чертыхаясь очередной странности бортоператора, с которым пилота связывала долгая дружба, Рой высвободился из зажимов-креплений навигаторского кресла и шагнул к Мартину.

— Ну?

Но тот молча ткнул пальцем в экран — смотри!

На экране, в фас и в профиль, красовался какой-то мужчина. Рядом пробегали столбцы информации. Рой прочёл имя. Трайстер. Директор седьмого отдела снабжения и планирования, корпорация «Стар-Квест». Ясно. Март точно сошёл с ума. Пилот уже собирался заявить об этом, но что-то его остановило. Дата рождения! Она тоже была указана в электронной анкете. Дата…

— Вот-вот, — перехватив взгляд Роя, Март усмехнулся. — Я почему-то так и подумал с самого начала, что вся эта затея — сплошное надувательство. Решил проверить. Как видишь, странный какой-то юбиляр нам достался, Рой. Для маразмов ему ещё рановато, страдает ли директор и его окружение склерозом — не знаю, но только праздновать день рождения спустя четыре с половиной месяца после того, как оно действительно состоялось, — мягко говоря, неправильно, ты не находишь? Да и дата не круглая…

— Ого! А что же тогда это может означать?

— Не знаю, — Мартин покинул базу данных корпорации и теперь колдовал над клавиатурой, уничтожая следы проникновения. — Но точно не самое лучшее для нас.

— Нужно потребовать объяснений! Нужно предупредить остальных! Нужно…

— Помалкивать для начала нужно и попытаться побольше разузнать, Рой, поэтому, давай, причаливай к «Аллегану». Никому ни слова. Откроешь рот — тут же тебя и загребут, к «поздравляющим». Служба внутренней безопасности наверняка их изолировала именно потому, что кто-то мог знать дату и день рождения вот этого директора. Кстати, думается мне, прицепили его, как причину, наобум. Наверное, сильно торопились, не смогли придумать ничего получше. Да и вообще — всё как-то быстро, в спешке… Группа — на поверхность, всем миниджетам — к станции, машины заправить… Что-то готовится, Рой. Но вот — что? Не уверен, что то, о чём мы разузнаем, сможет нам понравиться…

— Да, тот ещё праздник готовится… Может быть, бунт назревал? Мы днями болтаемся над Меггидо, что творится внизу — не знаем… Какие-нибудь заговорщики…

— О чём ты, Рой? Какие заговорщики? Против кого бунтовать? Против снабженцев, что кормят нас не так, как в самых лучших ресторанах Солнечной? Бред! Тут что-то другое… И звездолёты ВКС… Они-то зачем?

— Тогда, может быть — эксперимент? Социологи нет-нет, да и выдумывают дурацкие программы…

— Не до экспериментов. На Меггидо полно работы, график еле-еле вытягиваем…Нет, Рой. Двигай к станции, на месте разберёмся. Только найди, пожалуй, какой-нибудь предлог, чтобы «Хулигана» не загоняли в середину швартовой обоймы, становись с краю, сразу заправь энергоприёмник…

— Ага! — Рой почувствовал, как дрожат руки, когда он взялся за джойстики управления. Не сильно, но дрожат. Последний раз такую дрожь он испытывал лет шесть назад, когда впервые самостоятельно вывел модуль поддержки в полёт. Ну, может быть, подобная дрожь ещё случалась пару раз — когда модуль накрывало метеоритным потоком…

— Башня! Это «Хулиган»… У меня что-то с правым стабилизатором, разрешите встать последним в обойме? Понял, подожду…

Обернувшись к оператору, пилот кивнул.

— Сейчас пропустим «Меченого» с «Крохой» и будем с краю. Что дальше, Март? Может быть, лучше вообще не швартоваться? Причину я найду…

— Пока не нужно, до завтра есть целый день, уйма времени, посмотрим, что удастся разузнать, потом решим… Ты лучше вот для чего причину найди, Рой, — выдумай что-то, чтобы заранее получить двойной запас квазеров. Сможешь?

— Постараюсь. Ты, как всегда, толкаешь меня на враньё…

— Не я толкаю. Обстоятельства. И это никакое не враньё, а мера предосторожности…

Через час все миниджеты орбитальной поддержки закончили процедуру швартовки. Как и было задумано, «Хулиган» причалил с краю одной из посадочных обойм и в случае чего мог стартовать без позволения Башни — поста причальной службы.

Рой сразу побежал к знакомому технику, договариваться насчёт двойной нормы гравиквазеров — для двойной заправки, а Мартин, глубоко засадив руки в карманы комбинезона, ушёл в какое-то одному ему известное место «на разведку», как он это назвал. Насвистывая популярную мелодию из «Джагеров» и отчаянно при этом фальшивя, он шагнул в лифт, отправляющийся на жилые палубы.

К вечеру, когда ожидание и связанное с ним возбуждение достигли апогея, по корабельной связи прозвучало обращение командора. Он говорил, что им всем выпала невероятная удача. Расхваливал корпорацию, решившую устроить такой праздник честным трудягам космоса, пожелал экипажу и персоналу хорошо выспаться, чтобы наутро, со свежими силами… При этом командор трижды упомянул про некий сюрприз, явно намекая на транспорт, застывший на низкой орбите, отчего в кубриках раздались радостные вопли. А потом диск местного светила ушёл за край Меггидо, освещение на палубе и в переходах станции было приглушено, и люди, изнурённые вахтой, но вместе с тем — взбудораженные предстоящим событием, начали расползаться по каютам. Вместе с освещением утих и смех, лишь кое-где слышался громкий разговор. Постепенно всё притихло в ожидании завтрашнего утра. Палубы опустели, бодрствовать до утра оставались только дежурные посты — в центральной рубке, в энергетическом блоке, на радарном мостике. Так, по крайней мере, могло показаться на первый взгляд.

Мартин, которому хватило благоразумия вначале осмотреться, приметил, что коридоры вовсе не пустуют. У каждого лифта со скучающим видом прогуливались по двое служащих сил внутренней безопасности. Они останавливали тех немногих, кто проходил мимо, и о чём-то с ними говорили. Ничего такого, просто пара вопросов, после которых террастроитель мог идти куда угодно, налево или направо. Но только не к лифту.

Значит, перемещение с палубы на палубу закрыто, и всем, кто не успел до наступления полночи по бортовому времени станции добраться до своей каюты, предлагают направиться в общие кубрики, имеющиеся почти на каждой палубе. Теперь уже такие места на станции казались архаизмом, проектировщики добавили их в контуры станции на случай приёма колонистов — если у тех вдруг по каким-то причинам не получится сразу отправиться на поверхность, или же для карантина, связанного с адаптацией к особым условиям на терраформируемой планете. Но после того как была введена специализация для каждого ТОСТа, а значит, будущие колонисты чётко знали, в каких условиях им придётся начать существование на новой планете, надобность в этих предосторожностях и лишних кубриках с ячейками для гипносна отпала. Теперь, как слышал Мартин, такие малоудобные кубрики использовались в станциях-модулях отрядов космической рудодобычи. Это потому, что добытчикам часто приходится сменять локации разработок, и состав их постоянно меняется, и три четверти объёма их центральных модулей занимают промышленные установки… Плюс — непрерывная работа в несколько смен… Плюс слишком большое напряжение сил — далеко не каждый решался пойти в добытчики, отсюда — бараки, принудительный сон, ячейки вместо нормальных гравикоек пусть в маленьких, но индивидуальных каютах. В общем, звёздная каторга… Правда, заработки у добытчиков — на порядок выше, чем в отрядах терраформирования, зато и риск и отсутствие комфорта… Каждому своё. Ещё одним пережитком эпохи начала колонизации других планет являлась именно вот эта принудиловка — никакого перемещения по станции после полуночи. Но такое правило давно забыто! Тем более бортовое время — это одно, а время на поверхности, где террастроителям приходится чаще вгрызаться в глубь планеты и их окружает ночь туннельных сводов, — это другое. Зря кто-то пытается сейчас возродить старые порядки, решил Мартин, очень зря. Не все с восторгом примут эти запреты. Чуть позже мысли оператора модуля орбитальной поддержки нашли подтверждение, а пока он стоял в укромной нише, образованной двумя элементами конструкции, тянущимися параллельно через несколько палуб.