К тому же Буденновск, мы знаем, оказался связан с именем Черномырдина. После него популярность премьера подскочила. Начинающаяся предвыборная кампания и скрытое соперничество между ним и президентом требовали эту популярность понизить…

Начались затяжные, длившиеся несколько дней, переговоры боевиков с властями. Власти настаивали на полном освобождении всех заложников это будто бы было оговорено еще в Кизляре: на границе заложники должны быть отпущены. Думаю, в действительности вряд ли боевики могли согласиться на такое условие, хоть в Кизляре, хоть где: со стороны Чечни приграничная территория представляла собой открытую местность уничтожить здесь колонну, оставшуюся без заложников, не составляло никакого труда…

Кстати, после начала этого нового этапа радуевской эпопеи в СМИ появилось уточненное число пленников, находившихся в руках боевиков. Оно оказалось несколько меньше, чем считали ранее: 67 (а не 165) жителей Кизляра и 13 высокопоставленных добровольцев и журналистов. Плюс к этому — уже упомянутые 37 новосибирских милиционеров.

Против задержания колонны на границе тогда протестовали многие. Всем было ясно: это неминуемо приведет к большой крови. Особенно решительно были настроены дагестанские власти, республиканские силовые структуры, местное население. Сообщалось, например, что, согласно общему мнению работников управления ФСБ Дагестана, Салман Радуев и его сообщники должны быть без промедления выпущены вместе с заложниками на территорию Чечни, не следует доводить дело до силового решения.

«Если боевиков будут атаковать до того, как освободят заложников, и кто-либо из гражданских лиц пострадает, мы не отпустим российские войска из Дагестана», заявил 12 января лидер Союза мусульман России Надир Хачилаев, прибывший в район осажденного села.

Все эти дни отчаянные попытки не допустить штурма Первомайского предпринимал заместитель председателя Совета Федерации Рамазан Абдулатипов. Уже 11 января в середине дня информагентства распространили его слова: «До сих пор никто не может объяснить причины блокирования группы вооруженных боевиков с заложниками в Первомайском, несмотря на то, что была достигнута договоренность с руководством Дагестана об их беспрепятственном продвижении в направлении к Чечне». 13 января Абдулатипов обратился к Ельцину и Черномырдину с настоятельной просьбой лично вмешаться в разрешение ситуации. В своем обращении он вновь отметил, что в результате переговоров руководства Дагестана с террористами «были освобождены более трех тысяч заложников и сам город Кизляр. Но достигнутые договоренности сорваны провокационными действиями федеральных силовых структур. В результате селение Первомайское и оставшиеся заложники блокированы вот уже несколько дней». Продолжение блокады, по словам Абдулатипова, «становится опасным фактором, который может породить несвойственные для дагестанцев антироссийские настроения… Развитие событий в этом направлении недопустимо. Уничтожение террористов необходимо — это бесспорно, но не за счет жизней заложников». Зампред Совета Федерации настаивал на том, чтобы «довести до конца» вариант освобождения заложников, «предложенный руководителем Дагестана Магомадовым», то есть предоставить боевикам возможность вернуться в Чечню.

В этот же день несколько тысяч жителей Махачкалы, Кизляра, Хасавюрта и других расположенных неподалеку населенных пунктов направились в сторону Первомайского, чтобы потребовать выполнения достигнутого в Кизляре соглашения о пропуске террористов в Чечню.

Однако федеральные власти пренебрегли всеми этими требованиями. Толпа дагестанцев числом около трех тысяч человек, пытавшаяся прорваться в Первомайское, уперлась в выставленные вокруг него войсковые кордоны…

Вечером переговоры с Радуевым и его боевиками были прерваны. Им предъявили «жесткие требования, носящие характер ультиматума».

14-го числа развернулась почти уже нескрываемая подготовка к штурму.

Начало штурма

Штурм начался 15 января в 9-00 вертолетной атакой на село. В результате артобстрела было подожжено несколько домов. Бои завязались непосредственно в Первомайском…

Накануне, как стало известно, состоялось экстренное заседание руководства Дагестана. Республиканский лидер Магомедали Магомадов сообщил, что его предложение отпустить боевиков в Чечню, к сожалению, не было поддержано на федеральном уровне, так как российские власти считают, что «нельзя каждый раз прощать террористов, нельзя, чтобы они ушли безнаказанно…».

Как мы помним, ранее у Черномырдина была другая позиция он гарантировал, что боевики, отказавшиеся от своих политических требований, будут отпущены с миром.

Иными словами, МОСКВА ВЫСТАВИЛА РЕСПУБЛИКАНСКОЕ РУКОВОДСТВО ДАГЕСТАНА В РОЛИ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ НЕ ДЕРЖАТ СВОЕГО СЛОВА, что на Кавказе считается одним из самых тяжких грехов. Но что было делать? «Не воевать же нам из-за этого с Россией», растерянно говорил Магомадов.

Вскоре после начала штурма Первомайского в Москве произошла знаменитая сцена, накрепко врезавшаяся в память всех, кто ее видел (а видели ее многие она транслировалась по телевизору). Объясняя, как здорово подготовлена операция, Ельцин сказал журналистам: «Там 38 снайперов, и у каждого своя цель». При этом «в лицах» изобразил, как цепко каждый снайпер держит эту свою цель на мушке, отслеживая все ее передвижения. Эта глупенькая детская притча про 38 снайперов навсегда прилипнет к Ельцину так же, как случай с берлинским полицейским оркестром, которым наш президент по пьяной лавочке взялся дирижировать, и происшествие в Шенноне, когда, «нагрузившись» перед этим в Америке, он не смог выйти из самолета…

Позже, когда по Первомайскому лупили «Грады» и «Шилки», сметая и сжигая всех без разбора, этот наивно-нелепый рассказ про снайперов, предполагающий «точечную» операцию, наверное, многим вспоминался.

Из сообщений информагентств:

«15 января, 10–00. Несколько групп боевых вертолетов федеральных сил подвергли обстрелу неуправляемыми реактивными снарядами позиции боевиков, окопавшихся в пределах села…».

«15 января, 13–00. Ситуация в районе села Первомайское не меняется, работают вертолеты и боевые самолеты федеральных сил… Журналисты, находящиеся в полутора километрах от села, сообщают, что отчетливо видно, как оно пылает… После того, как штурмовые группы спецподразделений вошли в Первомайское, огонь из тяжелых вооружений по селу стих. Из самого села, окутанного плотными клубами дыма, доносится автоматно-пулеметная стрельба. Изредка бьют крупнокалиберные орудия. В небе над Первомайским постоянно находятся 10 12 вертолетов огневой поддержки Ми-26… Разрывы видны в районе школы, где до сих пор удерживались заложники».

Как же так? Разве летчикам не известно, кто там удерживается (или, по крайней мере, удерживался «до сих пор»)?

«Без устали молотят по селу»

В интервью «Известиям», которое он дал через несколько часов после начала штурма Первомайского, министр по делам национальностей Дагестана Магомед-Салих Гусаев высказал принципиальную позицию руководства республики: крупномасштабную войсковую операцию в Первомайском проводить было нельзя. С боевиками, сказал министр, надо воевать, когда они только еще врываются в республику, в ее города, а не в тот момент, когда в их руках уже оказалось огромное число мирных граждан. В последнем случае война с ними неминуемо заканчивается большими жертвами. Министр вновь высказал сожаление, что полномочия по освобождению заложников, которые президент России передал руководству Дагестана, были прерваны вертолетной атакой в окрестностях Первомайского.