— Макар

— М-М-м

— Я случайно услышала, как вы с Маргаритой ссорились из-за меня — замялась и снова начала играть с замком на рюкзаке — Не надо было.

— Об этом не переживай, не из-за тебя Марго послал, просто разглядел получше.

— Пфф, я вообще не об этом. Просто теперь она мне совсем житья не даст.

— Да ладно, не дрейфь бемби, прикрою тебя так и быть.

— Тебе это зачем?

— Ну как там говорится, мы в ответе за тех, кого приручили.

— Я не щенок, которого можно приручить.

— Обиделась, я же фигурально. А то что ты не щенок я заметил — стрельнул в нее глазами.

— Макар

— Я помню, к дому не подъезжать.

Запомнил, как в прошлый раз перепугалась, что заметят, на чем она приехала и кто подвез. Остановил на углу.

— Спасибо — и закусила нижнюю губу. Не удержался и провел пальцем, чуть задержавшись на ложбинке. Такие мягкие. Соня неосознанно облизнула губы, задев при этом мой палец. Тормознул порыв впиться в эту сочную мякоть. Убрал руку и разблокировал дверь.

— Беги, бемби, тебе еще рано в такие игры играть — одел очки и отвернулся. Заманчиво конечно, для разнообразия. Но чувствовать себя еще большим мудаком, не улыбается. А тут без вариантов. Гордеева влюбится первой любовью, отдаст невинность на растерзание. А я что, замараю ее собой только секс и ничего личного. Короче, это все мне нахер не надо. Гордеева может спать спокойно. Я только что спас ее от самого себя. Рыцарь Б**ть в сияющих доспехах.

Довольный собой, вырулил на проезжую часть и рванул в спортклуб.

Я проводила глазами его машину, не желая выныривать из нирваны. Со стороны наверно смахивала на слабоумную. Только что слюни не пускала, провела рукой по подбородку, что бы убедиться.

Мне никто еще так не нравился, до мурашек. У меня до сих пор руки горят от прикосновения к его голой коже… Когда на руках нес. Когда ранку обрабатывал, а потом подул, пришлось за лавочку взяться что бы не подлететь от удовольствия, молнией пролетевшим от колена по позвоночнику. Потом еще руки свои положил изверг, поглаживая большим пальцем, а в глазах такое выражение словно и правда привлекаю как девушка, а не как бездомный щенок под колесами его дорогой тачки.

Страх противный и липкий расползался по телу.

Я сначала почувствовала. По мурашкам на коже сжавшейся от страха, по сердцу стянувшемуся в тугой комок и надрывно выдающем пульсацию, в преддверии жуткого кошмара.

Когда сильные пальцы, как когти впились в мое предплечье. Я почти слышала, как лопаются капилляры под его пальцами, до боли стянувшими руку, прорывая кожу даже через толстую ткань спортивной кофты. Я уже знала, что он все видел и теперь расправы мне не избежать. Только бы мама с Родей еще не вернулись. Хотя при них он не посмеет. Тянул меня к подъезду, молча, я не сопротивлялась, так быстрее успокоится.

Хлопнул дверью, с таким грохотом, что стены завибрировали. Сглотнула и сжалась, ожидая удара. Повернуться боялась, в таком состоянии мог и по лицу ударить, не стесняясь.

— Папа… пожалуйста я все объясню я просто ногу подвернула пожа…

— мразь… шлюха… — выплевывал слова, не давая возможность оправдаться. При этом схватил за волосы поворачивая лицом к себе — Ты мерзость.

— Папа

— Не называй меня так, не смей — швырнул со всей силы на кровать. Больно. Ударилась бедром об угол кровати. Голова саднила, от того что отец за волосы тащил меня в комнату — такая шалава не может быть моей дочерью.

Удар по лицу наотмашь. Губа лопнула. Где-то на краю сознания полыхнула мысль, судя по металлическому привкусу на языке. Но отключиться, это роскошь, которой я судя по всему недостойна. Он бы оставил меня в покое. А так… пальцы вцепились в горло выдавливая воздух.

— Тварь, какая же тварь. Опозорила тогда и снова за старое. Не угомонишься никак, уже рожу порезали. Нет, неймется, я думал что все… Кто позарится на урода, все равно нашла перед кем ноги раздвигать — от невозможности сделать вдох хрипела — когда- нибудь я не сдержусь, удушу мразь.

Отбросил меня в сторону. Зубы клацнули когда затылок стукнулся о деревянный борт. Резко втягивая воздух в легкие, подтянула ноги к животу, свернувшись в клубок. Экзекуция закончилась.

— Пап, пожалуйста не по лицу. Швы еще свежие — удар обжег щеку

— Заткнись, закрой свой грязный рот, как представлю, что ты им могла делать. Я убью тебя

— я не виновата, не виновата, я же ничего, папа ……ничего

— я всегда знал, что твои танцы это предлог, чтобы мать не видела какая ты шлюха, а я всегда знал. Я видел, как твои ебари на тебя смотрят, когда танцуешь. Допрыгалась сука — еще удар чувствую как кровь течет по щек, е швы лопнули — вот теперь, ты никому не будешь нужна, такие как ты всегда заканчивают плохо. Молись, что у тебя есть мы. Может человеком станешь.

Резко отходит

— Иди, умойся, отвезу в больницу.

Пролежала так больше часа. Отец ушел почти сразу. Медленно доползла до ванны, надо привести себя в порядок, пока мама не вернулась. Увидела в зеркало, что рассеченная губа распухла. На шее уже проступали темно бордовые гематомы. Приложила холодную воду к губе. Это скрыть не удастся, придется врать.

Надела свитер с высоким горлом. Выпила воды, с трудом проталкивая в саднящее горло.

Нужно потерпеть. Родьку скоро прооперируют, осталось найти половину суммы и немного подождать. Когда все наладится я смогу снять квартиру и съехать. Все закончится побои, страх. Я не брошу маму и Родю, буду работать и помогать. Но жить, буду отдельно.

— Соня, мы дома — мама и Родион вернулись из больницы.

Там был назначен очередной прием, по поводу сроков проведения операции. Я волновалась, только бы успеть собрать деньги.

— Сонь, смотри, я пока маму ждал. Рекорд побил, видишь — Родька сунул мне в лицо смартфон, демонстрируя успех- ого, а на тебя что, пчелы напали. Что губа такая.

— Мяч на физ-ре пропустила.

— Вот ты Сонька, даешь, я бы не пропустил — глаза погрустнели.

— эй, ты чего не грусти, вот поправишься, сама лично отведу тебя и запишу в секцию.

Кивнул и ушел в свою комнату. Ему нельзя было заниматься спортом по медицинским показаниям, а он любил, как любой мальчишка гонять мяч, на велосипеде кататься. Сердце сжалось от грусти за любимого мальчика. Все … будет… хорошо. Мы справимся.

Мама стояла на кухне и смотрела в окно. Ее лицо не было видно, но вся поза выдавала напряжение и усталость, как будто груз на ее плечах увеличился вдвое. Он словно даже старше стала выглядеть.

— Мамочка, что врач сказал? — прошептала, обнимая ее за плечи.