- Идемте. Нас ждать будут. – Глеб Степанович выглядел слегка нервничающим.

- Только сумочку возьму. – Решила я.

А что? У меня там балончик с шокером на случай всяких несанкционированных происшествий.

Собралась я быстро. Надела обычные джинсы, тунику подлиннее, чтобы удобно было. Балетки. Волосы в высокий хвост. И любимая сумка, в которой слона потерять можно. Проверила заряд в шокере на всякий случай.

Глеб Степанович повел меня по неизведанной доселе дорожке, вымощенной плиткой. Я помахала выглянувшей из беседки Дине рукой и последовала за ним. Через лес, оказавшийся за кованной калиткой, мы шли молча. Охранник вообще общительностью не отличался. А я пару раз сказала про необычные породы деревьев и про то, что тропинка тянется до самой деревни, и тоже замолчала. Ну не хотят со мной общаться, что поделать?

В деревне на нас оглядывались все, кто встретился по дороге. С Глебом Степановичем многие здоровались. На меня просто глазели с недоуменным видом.

Охранник привел меня к большому ангару, расположенному на краю деревни. Большому такому…, безликому.

- Марина Генриховна, подождите здесь. Я сейчас. – Чуть нервно сказал он и, подойдя к неприметной дверце, громко постучал. Через полминуты постучал снова. И через минуту тоже.

Минуты через три дверь распахнулась и оттуда вывалился огромный мужик. Бородатый, злой и сильный.

- Я сказал, что мне насрать на всяких девиц, которые в деле нихрена не смыслят? Не мои проблемы, что ты не понимаешь с первого раза. Какого хрена ты ко мне ее притащил? Уё… отсюда оба. – И оттолкнув Глеба, постарался захлопнуть за собой дверь.

Я, столкнувшись с таким отношением впервые в жизни, озверела. Как на меня всегда реагировали мужчины? Как на красивую куклу. Кто-то уважительно, кто-то покровительственно. Всякие маньяки-извращенцы… понятно как. А этот? Орет! Ругается! Не пускает посмотреть свои шедевры.

- А ну стоять! – Возопила я. Мой крик совпал с тем, что Глеб Степанович не дал хозяину ангара захлопнуть дверь.

Мужик совсем расстроился и распахнул дверь, чтобы отпихнуть моего охранника. Я в это время шустро прошмыгнула под его рукой и, когда дверь захлопнулась, поняла, что стоим мы вдвоем с нелюдимым мужиков в закрытом от посторонних пространстве. Тут то и меня накрыло понимание действительности, а потому я попятилась вглубь помещения от перекошенного от злости мужика, надвигающегося на меня.

- Ты какого хрена сюда пролезла? – Поинтересовался этот индивид.

- Р-работы посмотреть. – Честно призналась я.

В дверь снова затарабанили. На сей раз куда интенсивнее.

- Вань, выпусти Марину Генриховну! – Орал на той стороне Глеб Степанович. – Она является внучкой Изольды Петровны!

- С радостью! – Отозвался мужик, наступая на меня.

- Ни за что! – Ответила я.

- Марина Генриховна, бегите от него. – Посоветовал охранник снаружи.

- С радостью! – Крикнула я и ломанулась вглубь ангара.

- Ни за что! – Проревел плотник и кинулся за мной. – Стой, зараза.

- Сам зараза! – Крикнула я и совершила обманный маневр, нырнув под столярный стол.

Мужику пришлось обегать стол, что дало мне неоспоримое преимущество. Я спряталась за каким-то шкафом. А когда этот мужик выскочил из-за угла, я его шарахнула в шею хорошим разрядом шокера. Хозяин ангара повалился к моим ногам и больше не шевелился.

- Глеб Степанович, все хорошо. Я его вырубила. – Громко сообщила я.

- Тогда я пошел за ключами. – Крикнул охранник.

Это было правильно, так как я еще ни один замок нормально не открыла. Пусть этим профессионалы занимаются.

Я присела на корточки перед плотником, понимая, что после этого он со мной работать попросту не будет. Пульс бился достаточно ровно, так что я оставила мужчину лежать на полу и осмотрелась.

Передо мной стоял шкаф. Красное дерево, резные дверцы…. Я присмотрелась к рисунку. Именно так должен был выглядеть шкаф в Нарнию. Рисунок из листьев яблони изумительно сочетался с линиями связующего рисунка, составляя непрерывный ансамбль…. Мне срочно нужна была лупа, чтобы это все оценить по достоинству. Я десять минут исследовала шкаф. А потом узрела чайный столик на гнутых ножках, и поняла, что пропала. Это было так красиво, что я поняла: добьюсь того, чтобы этот деревянный живописец оформлял мои полотна. Костьми лягу, но он будет моим оформителем.

К сожалению, я совсем упустила из виду характер этого мужчины, к культуре имеющему очень опосредованное отношение.

- Нравится? – Прогремел надо мной голос, когда я практически легла на столешницу, изучая необычайно красивый рисунок.

- Очень. – Ответила я, не отвлекаясь от исследования.

- Слышь, ты! – Меня грубо схватили за руку и развернули к себе.

Мужчина вдруг замолчал, уставившись на меня во все глаза.

- Что? – Тихо спросила я, уставившись в злые зеленые глаза.

И как он так быстро очухался от хорошего заряда бодрости?

- Нравится столик? – Наклонил он голову набок. Я кивнула, судорожно сглотнув. Пересохшее горло не горело желанием отвечать. – Купишь? – С угрозой спросил он.

- Нет. – Помотала я головой.

- Почему? – Изумился мужик. – Тебе ж понравился столик.

- Он не мой. – Честно ответила я. – Он для другой женщины.

Иван вдруг отпустил меня, подошел к столику и внимательно осмотрел его. Наклонил голову набок (я так иногда осматривала свои работы, которые никогда не покажу другим людям), и подхватив одной рукой стол за столешницу, приподнял его.

- Нет! – Кинулась я и повисла на его руке, которая замахнулась, чтобы швырнуть этот стол об одну из железных опор ангара. – Не надо.

- Тебе он не нужен. – Заявил этот индивид.

- Ты думаешь, что все мои картины кому-то нужны? – Возмутилась я, так и вися на его руке. – Я же их оставила. Для себя.

Он остановился.

- У тебя… картины? – Столик был поставлен на место. А вот его руку я так и не отпустила.

- Да. – Созналась я в неприличном.

- Если ты покажешь мне свои картины, то я не буду уничтожать столик. – Предложил он сделку.

Я задумалась. Я нечасто общалась с душевнобольными. Если честно, то никогда не общалась. А здесь диагноз маниакально-депрессивного состояния налицо. И все же…. Я выросла в максимально материальном мире. У меня были мама, отчим и Янка. Я не зря сказала, что я лишь наполовину принадлежу миру бабули. Вторая часть меня позволила мне выжить после того, как я покинула семью, которая меня содержала. Но и красоту я ценила. И столик этого плотника был шедевром. Я не знала, как общалась с ним бабушка. Я лишь знала то, что прекращать общение с этим человеком не хотела.