окрестных земель не участвовали в этих процессах. Их образ жизни мало чем отличался от жизни колонов поздней Римской империи. Проживая в ветхих лачугах, на землях, принадлежавших сеньору, они не имели никакой собственности; своей была только одежда на них, в которой они и работали, и ходили дома, и даже ее мог потребовать себе синьор для своих целей. Наряду с ними были фермеры-арендаторы, крестьяне, платившие арендную плату и налоги, и бывшие свободными от синьора.

В Испании завоеватели, пришедшие с севера и отвоевавшие страну у арабов, смогли привлечь в качестве поселенцев некоторое число «свободных» крестьян. Эти поселенцы были христианами; они пришли на земли, уже населенные сельскими пролетариями, которых безжалостно эксплуатировали и которые жили в ужасающей нищете со времен поздней Римской империи. Пастушеское хозяйство, которое развивала аристократия, и безвластие, бывшее следствием слабости монархии в пяти христианских королевствах, вели к резкому понижению статуса свободных крестьян.

Это ограничение гражданина в правах в позднем Средневековье, при сохранении только какого-то их минимума, было также характерной чертой Германии и Восточной Европы. Когда монархия оказалась втянутой в борьбу с папством и вела войны в Италии (не говоря уже о самих немецких князьях), немецкая аристократия пыталась использовать все возможности, чтобы понизить статус «свободных» крестьян, обязанных выполнить в течение года ряд оговоренных заранее обязательств, до положения крепостных и обложить их новыми произвольными налогами. Фактически отмечалось понижение правового статуса и ухудшение экономического положения немецких крестьян в северо-восточных областях страны. Здесь еще прежде существовал социальный слой прусских и славянских крепостных, сформировавший базис зависимой крестьянской общины. Этот пояс крепостничества простирался через земли к востоку от Эльбы, через Богемию, Моравию, Польшу и Прибалтику, где власть принадлежала аристократам. Во всем этом регионе не существовало королевских судов, которые могли защитить крестьянина, аристократия обладала здесь всеми государственными правами, и ее поместья стали крупными аграрными предприятиями.

Начиная по крайней мере с X в. славян и других «язычников», захваченных в плен на войне, продавали как рабов христианские рыцари Запада. В XII в. Генрих Лев, герцог Саксонии и Баварии, продал пленных христиан-датчан в качестве рабов через посредство его славянских союзников, а маркграф Дипольд III фон Фобург продал плененных итальянцев своим наемникам. В XIII–XIV вв. рабов привозили в Италию через Венецию. Церковь, наследница классической античности, была далека от того, чтобы осудить рабство. Ее ведущие теологи XIII в., такие как Фома Аквинский, оправдывали рабство с моральной точки зрения и из экономических соображений, цитируя в поддержку своей точки зрения Аристотеля. С XIV в. папы обычно угрожали своим врагам рабством. В 1303 г. в таком духе высказался папа Бонифаций VIII в отношении Скьярра Колонна, представителя знатного итальянского рода. В 1309 г. папа Климент V наложил на Венецию интердикт и грозился продать ее подданных в рабство. Позднее бессмысленные обвинения в работорговле обрушились на Болонью и Флоренцию. Папа Павел III заклеймил как рабов всех англичан, которые приняли сторону Генриха VIII. Им предстояло, по его словам, стать трофеем крестоносцев, которые придут и разгромят их.

Важно понять, что средневековый крестьянин жил в постоянном страхе попасть в кабалу, превратиться чуть ли не в раба в том или ином виде, явно или незаметно. Это и является одной из причин, почему именно в сельской местности случались мятежи и восстания. Со времен Каролингов крестьянские бунты были привычным явлением сельской жизни, так что монахи-хронисты не удостаивали их своим вниманием. Однако в конце XI начале XII столетия они стали столь серьезным общественным фактором, что их уже было невозможно игнорировать. Крестьянские отряды, связанные клятвой, создали политическую, ставшую впоследствии религиозной, подпольную организацию, в которой «еретические» секты и различные скрывавшиеся от правосудия элементы искали защиты и убежища. И подобное происходило задолго до того, как в рассматриваемый нами период образовалась крестьянская лига, которая образовала затем независимое государство Швейцарскую конфедерацию. В ее название также вошло определение Eid-genossenschaft — «конфедерация». Швейцария, внушавшая многим страх и вызывавшая у многих уважение, медленно, но неуклонно шла к свободе. Она служит живым напоминанием о тех многочисленных союзах и лигах, рожденных крестьянским миром, которые удалось сокрушить светским и церковным князьям.

В начале XIII в. произошло восстание крестьян в Бременском княжестве-архиепископстве, которых называли Stedinger (по названию местности Stedingen, где они проживали). Восстание было подавлено после пяти лет сопротивления (1229–1234) только после того, как против крестьян было послано крестоносное войско под командованием герцога Брабантского и графов Голландии, Гельдерна, Липпе и Клеве, составлявших элиту Северо-Западной Европы. Церковь, которая провозгласила крестовый поход против этих еретиков, направила в архиепископство также представителей инквизиции.

В конце рассматриваемого нами периода произошли несколько широкомасштабных крестьянских войн. В 1358 г. во Франции началась Жакерия. В Англии восстание крестьян возглавили священники Джон Болл и Джек Стро, военным его руководителем стал Уот Тайлер. Восставшим удалось в 1380 г. на короткое время захватить Лондон и взять в плен короля Ричарда II. Между 1395 и 1479 гг. имели место крестьянские восстания в Испании, в частности в Каталонии. Во Фландрии и в Северной Германии мятежи вспыхивали на протяжении всего позднего Средневековья. Но даже в разгар решительной борьбы за обретение крестьянином своих законных прав и своего общественного статуса постоянное опасение потерять все никогда не оставляло крестьянина. Он страшился усиления гнета и наступления голода, возможности впасть в беспросветную нищету и оказаться бесправным против закона, быть согнанным со своей земли и навсегда оторванным от своих корней. Крестьяне Средневековья отличались таким же беспокойным нравом, как и их предки во время длительной эпохи Великого переселения народов, которое к тому времени еще не закончилось.

Русские крестьяне свою тягу к перемене мест утоляли в успешной колонизации Сибири, ставшей величайшим событием в мировой истории. И мы уже видели, как немецкие крестьяне в XII–XIII вв. переселялись на Восток, колонизуя новые земли. Средневековый крестьянин оставлял «свою» землю, когда угнетение со стороны его хозяина становилось, как ему казалось, невыносимым или когда враги хозяина настолько опустошали его землю, что она уже не могла прокормить его. Эпидемии, голод, неурожайные годы и другие природные катастрофы были еще одной причиной, сгонявшей людей с земли. К этому следует добавить наличие у крестьян древнего кочевого инстинкта, сохранившегося с доисторических времен и который в Средние века находил выход в паломничествах. Множество крестьян из континентальной Европы, Англии и Скандинавии отправлялись в паломничества в Святую землю, в Рим, в Сантьяго-де-Компостела. Подобно тому как много позднее русские крестьяне-паломники шли в Казань, Киев и Новгород. Некий крестьянин из Верхней Баварии три раза был паломником в Риме, дважды – в Иерусалиме и один раз – в Сантьяго-де-Компостела. Это