Генерал Торрихос — сторонник реальности в её трансформации, а не реальности, объективно существующей, теоретически обоснованной. Он часто говорил, что реальность состоит не в том, какова она сейчас, а в какой мере и как она изменяется в желательном для нас направлении.

Это для него и есть одна из разновидностей правды, правды «приятной» (в согласии с тем, какова она должна бы быть). И такая правда для него имеет право на существование рядом и с правдой логической (в согласии с тем, что на самом деле имеет место). Также как рядом существуют правда «социальной принадлежности» (в согласии с интересами социального класса, к которому он принадлежит) и «интимная правда» (в согласии с самим собой).

В его «Я — солдат Латинской Америки» эта многогранность представлений о правде хорошо проиллюстрирована им и представляет собой одну из наиболее оригинальных сторон его мировоззрения. В нём, пожалуй, не хватает только того, что в академических построениях называют логической правдой (в согласии с собственным мнением). Возможно, это относится к тому, что генерал называл «корректировкой или поправкой к правильному». Все, кто знал генерала, помнят, как часто он использовал выражение «Это правильно», т. е. откорректировано до точности.

Что до иллюстраций представлений о правде, то в той же его работе «Я — солдат Латинской Америки» он пишет, например, что «правда солдата гораздо ближе к социальной правде народных масс, чем правда тех, кто руководит солдатами.

В этом и суть армейского проекта генерала Торрихоса: не захват власти военными, а использование армии для того, чтобы отобрать эту власть у врагов народа. Убеждён, что интересы большинства панамских военных те же, что и народа. Они принадлежат одному и тому же классу, и у них одни и те же внутренние и внешние враги.

Именно от этих врагов вооружённые силы должны защищать свой народ, а не от воображаемого внешнего врага или коммунизма. Уничтожение коммунизма — это идеология маккартизма, использованная врагами народа для того, чтобы превратить наши национальные армии в оккупационные вооружённые силы.

Торрихос говорит, что революции делаются либо с вооружёнными силами, либо без вооружённых сил, либо против вооружённых сил.

Возможность осуществления революции без участия армии на чьей-либо стороне — это чисто теоретическое построение, не имеющее ничего общего с реальностью. Думать и говорить, что армии могут оставаться в стороне от социальных конфликтов, т. е. оставаться аполитичными, как это цинично традиционно относят к армиям латиноамериканских стран, например как в Чили при Сальвадоре Альенде, это пропагандистская ложь эксплуататорских режимов, которые на деле опираются на свои вооружённые силы. В лучшем случае такую позицию можно назвать идеалистической, которая, в конце концов, является просто сговором с властью.

Одной из наиболее важных статей Конституции 1972 года генерала Торрихоса была знаменитая 2-я статья, в которой признаётся важная активная роль вооружённых сил в государственном управлении. Это была статья, прямо указывающая на возможность участия вооружённых сил в революционных преобразованиях, как это было в их перуанском варианте и как этого определённо добивался Торрихос.

Конечно, статья 2 была встречена в штыки реакцией, и после смерти Торрихоса её убрали из текста Конституции под предлогом того, что этим как бы легализовалось включение армии в политическую структуру страны, как будто бы можно тем самым уничтожить декретом то, что в реальности существует. Эта статья помогала тем в армии, кому нужно было легализовать свои моральные качества. А реакция в такой легализации не нуждалась, аморальности легализация не нужна ни на йоту…

Свершение революций вместе с армией, как это бывало в Европе, где они происходили под прицелом винтовок, — форма, требующая меньших социальных жертв. И генерал Торрихос был всегда решительно против излишнего кровопролития горячей и героической крови молодёжи, которая всегда острее и непримиримее чувствует боль за свою униженную родину.

Это его глубокое убеждение было его самым сокровенным достоянием и основой его огромного терпения и спокойствия в ходе переговоров о Соглашениях по каналу. И то же убеждение лежит в основе его политического проекта роли вооружённых сил, как та самая ««приятная правда». Там же, в его «Я — солдат Латинской Америки», он пишет: «Многие, очень многие, и их больше, чем вы думаете… солдат, сержантов, лейтенантов, живших и живущих в той же бедности, в которой живёт народ, всё больше отдают себе отчёт в том, что стволы их винтовок и огонь из этих стволов должны быть направлены против тех, кто загоняет народ в рабство, а не против тех, кто хочет освободить его от него».

Это фундаментальное положение во многом учитывалось им в разных ситуациях.

Мы были тогда в Гаване, кажется, на 6-й встрече глав государств Неприсоединившихся стран с 15 по 20 сентября 1979 года. Каким-то образом он узнал, что готовится к рассмотрению и принятию резолюция, осуждающая Межамериканское Соглашение о взаимной помощи (TIAR) и деятельность Совета Обороны центральноамериканских стран (CONDECA). Генерал, зная о задуманном его основателями репрессивном характере этих организаций, различал тем не менее понятия организации в целом и из каких элементов они состоят. И исходя из того, что эти элементы (читай: армии стран — участниц соглашений — пер.) при определённых обстоятельствах в будущем смогут сыграть и прогрессивную революционную роль, возразил против принятия этих резолюций.

Генерал с Фиделем Кастро во время участия Омара Торрихоса в саммите Движения неприсоединившихся стран в Гаване в 1979 году

На этой гаванской встрече уже присутствовали победившие в Никарагуа сандинисты: Томас Борхе, Даниэль и Умберто Ортега. Не помню, кто-то ещё был с ними, и все в оливковой военной форме, ещё пахнувшей порохом баталий. Однако там не было Эдуардо Контрероса, Германа Помареса. Не хватало многих. Не хватало лучших. Потому что именно они, отсутствовавшие, заплатили самую дорогую цену за надежду, которую обрели тогда никарагуанцы, и чьё отсутствие воспринималось как таинственное и всепроникающее присутствие.

Генерал Торрихос, который хорошо знал многих героев из отсутствовавших (присутствовавших незримо) сандинистов, как никогда раньше упорно отстаивал тезис о «социально не затратной революции» с участием в ней армии, т. е. революции, победившей с «минимальной социальной ценой».

Он также знал, что триумфальная революция с борьбой против армии в социальном смысле дороже, но и дорогого стоит, так как более надёжна и ценна, как всегда более ценно то, за что заплачено высокой ценой. А в том документе — резолюции, которая там обсуждалась, — был такой абзац:

«Когда народ решается на достижение своей свободы, нет такой силы, которая может этому помешать. Свобода сама по себе определяет социальную цену, которую народ готов заплатить за неё. Никарагуа — хороший пример этого».

Фидель Кастро, узнавший мнение генерала по этому вопросу, не поддержал ни такой предложенный там текст, ни саму резолюцию.