пиво. Однажды его ранили ножом, но вместо того, чтобы упасть и истечь кровью, он выдернул нож из раны и ударил сам. Поговаривали, что он связан с одной из самых страшных банд Мальмё.

Я не знала, правда ли все это. Но я знала, что Джексон из тех людей, от которых нужно держаться подальше, так что, когда он отпустил Дани и вышел со школьного двора, я почувствовала облегчение.

Глава 6

Как только у меня выдается свободная минутка, я выхожу на поиски. Я хожу по улицам, заглядываю в окна ресторанов и вздрагиваю каждый раз, когда слышу чей-то крик.

Мальмё – живой город, он дышит, его сердце бьется, я всегда чувствовала себя здесь как дома. Я люблю суматоху толпы, дома, запахи еды и звуки. Этот город постоянно в движении, он растет, он развивается, но в то же время это означает, что в нем легко затеряться.

Угол площади Мёллевонг заняли большие серые голуби. Словно армия, они продвигаются вперед, выклевывая что-то между брусчаткой, и двигаются только в том случае, если им грозит быть задавленными. На скамье рядом с ними сидят два старика в поношенной одежде, у них длинные грязные волосы. Они громко ссорятся, и когда я прохожу мимо, один из них спрашивает меня, что мне, черт возьми, от них нужно.

Я обхожу прилавки ярмарки с их полосатыми крышами и спотыкаюсь об укатившийся вилок капусты. Торговля идет полным ходом. Между рядами с медленно прогуливающимися покупателями слышится уютное журчание голосов. Дани рассказывал, что один из его друзей детства иногда продает здесь овощи. Я ищу его взглядом и натыкаюсь на невзрачную женщину, укутанную в несколько слоев одежды.

– Я ищу Аднана, – говорю я.

Испещренное морщинами лицо сильно накрашено, она оглядывает меня с ног до головы, словно не может решить, стоит ли мне помогать.

– Вон там, – говорит она, помолчав несколько секунд, и кивает на один из стоящих в отдалении прилавков.

Прошло больше десяти лет с того дня, как я видела его в последний раз, но я сразу же узнала Аднана. Он возмужал, отпустил бороду, у него широкие плечи и мощная шея, но вот глаза все те же.

– Баклажаны сегодня очень хороши, и я сделаю вам скидку. – Он улыбается.

– Аднан! Ты меня не узнаешь?

Он сосредотачивается, между бровями залегает морщинка.

– Лидия! – говорит он. – Сестра Дани.

– Да.

– Как у него дела?

– Хорошо, – отвечаю я резковато. – Но если честно, его нет уже несколько дней.

– Уехал? – Он передает пакет с помидорами клиенту.

– Нет. Пропал, – уточняю я.

– Ой, – отвечает он обеспокоенно.

– Как я понимаю, ты его не видел?

– Да, мы не встречались уже несколько лет.

Хотя шанс, что Аднан может что-то знать, был невелик, я все же расстраиваюсь.

– Аднан, – говорю я, подходя поближе. – Ты не знаешь, где мне найти Джексона?

Аднан достает нож, обрезает пустую картонную коробку и выбрасывает ее.

– Он опасный человек, – говорит он. – Держись от него подальше.

– Я знаю, но с Дани что-то случилось, и мне нужно попытаться его найти. Пожалуйста… – прошу я.

Он смотрит на меня долгим взглядом и качает головой.

– Он живет в доме за промышленной зоной. Ну, той, знаешь, у автомойки.

Я киваю, я знаю, о чем он говорит. Именно туда люди ходят по ночам на разборки.

Аднан не хочет давать мне адрес, но все-таки дает.

– Будь осторожна, – предупреждает он.

– Обязательно.

Он выходит из-за прилавка и протягивает мне коричневый бумажный пакет.

– Это французское яблоко, оно называется «Жюли». Прекрасный баланс кислоты и сладости.

– Большое спасибо. – Я тянусь за кошельком, но он машет рукой:

– Угощаю. Надеюсь, ты найдешь брата.

Мой пульс подскакивает, я чувствую, что потею.

– Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Глава 7

Наступило первое Рождество без мамы. Наступило и прошло. Мила по-прежнему жила у Свенссонов. Она говорила, что ей там нравится, что она останется у них до тех пор, пока не окончит гимназию. У нее появился парень по имени Андерс, но нас она с ним не познакомила, думаю, она нас стыдилась.

Не знаю, когда именно все это началось, но однажды я обнаружила, что Дани днем не возвращается домой. Раньше, придя из школы, я всегда заставала его за видеоиграми в гостиной, но теперь его комната была пуста, я решила, что он гуляет со своим лучшим другом Йокке.

В квартире я видела только папу. Он почти не выходил из дома, все время сидел перед телевизором и пил пиво. Шторы были задернуты, сигаретный дым плотной пеленой окружал его, приходилось щуриться, чтобы что-нибудь разглядеть.

Мы с Дани по-прежнему не разговаривали друг с другом. Иногда я спрашивала, как у него дела, но в ответ он лишь пожимал плечами. Он начал ходить в тренажерный зал и постоянно носил с собой спортивную сумку. Я не знала, в какой именно зал он ходил и откуда брал деньги на его оплату. В ту зиму он очень вырос, стал выше и сильнее. У него изменился голос, в чертах лица появилась жесткость, он стал иначе одеваться.

В феврале мне исполнилось пятнадцать. Я сказала папе, что единственный подарок, который я хочу получить, – ботинки Dr. Martens, я видела их в обувном магазине в торговом центре «Мобилия».

В день своего рождения я проснулась с ощущением беспокойства в теле. Я боялась, что папа забыл, какой сегодня день, что он расстроится, когда осознает свою ошибку. Но он ничего не забыл, он сидел на кухне и ждал меня. На столе стоял торт, он сделал его из готовых коржей, воздушных сливок и варенья. Была даже свечка.

– Поздравляю с днем рождения, moj sreca[2]. Мама очень гордилась бы тобой, – сказал он, улыбаясь, но глаза оставались совсем пустыми.

Дани тоже зашел на кухню и пробормотал поздравление. На моем стуле лежал пакет, завернутый в подарочную бумагу из магазина Ica. Я медленно развернула его и достала блокнот с лошадками, в комплект к нему шли карандаш и ластик. Я попыталась скрыть свое разочарование и поблагодарила папу за подарок.

– Я подумал, что это может пригодиться тебе для учебы, – сказал он.

– Да, конечно, – я кивнула. – Прекрасно.

В школе мне спели песенку в честь дня рождения, в остальном я была, как обычно, невидимкой. Несмотря на пронизывающий ледяной ветер, я вместе с другими вышла на улицу и еще в коридоре увидела, что Джексон вместе с каким-то парнем направляются в сторону школы. У обоих поверх бейсболок были натянуты капюшоны, руки были засунуты глубоко