— Класс! — говорит Макс. — Просто слов нет. Какие изощренные умы. Я бы ни за что не додумался. Но это что ж, выходит, всю жизнь комедию ломать придется? А вдруг надоест?

— Когда надоест, можно сказать, что сходил на повторное собеседование, предварительно подкупив экзаменаторов. Благо всякий недовольный результатом имеет право обращаться в комиссию второй, третий, четвертый раз — словом, хоть до конца жизни, пока не надоест. Правда, не чаще, чем раз в три года, но это, сам понимаешь, не слишком долгий срок. Поэтому, если послушать разговоры в трактирах, можно подумать, будто полгорода сидит без разрешений, тогда как согласно статистике таких пока всего несколько сотен.

— Как же все-таки хорошо, что мне не нужно никакого разрешения! — вздыхает Макс. — Фиг бы мне его дали. Шурф всегда любил надо мной причитать: «Как ты до сих пор жив?» — и полагал единственной гарантией моей безопасности пожизненное заключение в Холоми, на худой конец — домашний арест. Так что пришлось бы уходить в партизаны, скажем, в Магахонский лес, благо светлой памяти Джифа Саванха оставил там после себя прекрасные, комфортабельные норы…[6]Слушайте, а кстати, как же это все контролируется? Я имею в виду — ну вот, люди получили разрешения, все начали колдовать, и в один прекрасный день некто применяет магию восьмидесятой ступени, при этом разрешение у него всего до сороковой. И что дальше? Как об этом узнают? У него что, лампочка во лбу загорится? Или на специальном пульте где-нибудь в подвалах Иафаха сирена взвоет?

— Считается, что примерно так все и есть. И тайная комната в Иафахе, и, как ты изволил выразиться, «лампочка во лбу», невидимая для всех, кроме посвященных, конечно, и прочие глупости в таком роде. Чтобы слухи выглядели убедительно, мы уже инсценировали несколько показательных арестов. Специально нанятые моими агентами нарушители покаянно били себя в грудь, взывали к судейскому милосердию, потом платили в казну положенные штрафы, получали официальное Уведомление о Прощении, овеянные славой бунтарей, отправлялись по трактирам пропивать полученные накануне гонорары. Прекрасные были спектакли. И жители столицы остались довольны. Люди очень любят, когда за ними следят, хоть и утверждают обратное. Внимание властей, конечно, причиняет известные неудобства, зато и льстит чрезвычайно. Надеюсь, наши граждане никогда не узнают, что на самом деле за ними никто не следит. Наблюдение установлено только за теми, чьи действия могут быть по-настоящему опасны, а таких в наше время немного. А нормальному человеку придется хорошенько потрудиться, если он захочет — не то что превысить разрешенную ему лично ступень, а хотя бы реализовать все дозволенные возможности. На самом-то деле даже шестидесятая ступень Очевидной магии, особенно Белой, — почти недостижимая вершина для подавляющего большинства. Особенно сейчас, когда магических Орденов больше нет и люди вынуждены учиться всему чуть ли не с нуля. Знаешь, сколько платных курсов открылось в столице? Счет уже перевалил за сотню, и это только начало. Сэр Шурф, как я понимаю, раздает свои разрешения в расчете, что тайная надежда когда-нибудь нарушить закон окажется серьезным стимулом для самосовершенствования. Это свидетельствует, что он все еще очень молод и, как следствие, наивен. Впрочем, поживем — увидим.

— А кто преподает на этих курсах? Неужто герои Смутных Времен?

— Те еще «герои». В лучшем случае Младшие Магистры распущенных Орденов, а как правило — бывшие орденские метельщики. Впрочем, пусть пока будут. Надо же с чего-то начинать. Шурф носится с идеей открыть Высокую Школу Иафаха для тех, кто хочет изучать магию, не вступая в Орден. Сотофа, насколько мне известно, уже согласилась — при условии, что набором студентов будут заниматься ее «девочки». Я не ахти какой оптимист, ты знаешь, но день открытия этой школы буду считать началом нового золотого века Соединенного Королевства. И не я один.

— Ох ты черт! — тихонько вздыхает Макс. И умолкает, мечтательно уставившись в потолок. — Да, хорошо будет. Просто слов нет. Поглядеть бы, каким станет Ехо пару сотен лет спустя!

— Ну так и поглядишь, если сильно захочешь. О, кстати. Совсем недавно было одно замечательное происшествие, тебе должно понравиться. Некий Галла Кокк, молодой человек не без способностей и при этом крайне неуравновешенный, тот самый вариант, когда безумием еще не пахнет, но принимать меры предосторожности уже давно пора, и хорошо если еще не поздно, — да, так вот, этот способный юноша явился за своим разрешением, и членам комиссии сразу стало ясно, что случай непростой. То ли до сотой ступени давать ему разрешение, то ли, напротив, не выше сороковой. Словом, надо звать начальство. Явился сэр Шурф, который с подобными проблемами знаком, хвала Магистрам, не понаслышке, и решил: никаких разрешений юному гению не давать, пока не приведет в порядок собственную голову, а там — поглядим, что с ним делать. Тут же договорился с Абилатом, что пришлет к нему «интересного пациента» — так он выразился. По идее, юноша должен был плясать от радости: как же, к самому Королевскому знахарю на прием попал, без денег и даже мало-мальски полезных знакомств. Он, собственно, и плясал, но совсем по другому поводу: решил, будто является самым могущественным колдуном в Соединенном Королевстве, вон как Великого Магистра Ордена Семилистника перекосило при встрече! К Абилату он, ясное дело, не пошел, вместо этого заперся в дедовском особняке на окраине Левобережья, где всего за несколько дней успешно преодолел грань между неуравновешенностью и подлинным безумием. После чего переменил внешность, вышел на площадь Побед Гурига Седьмого, на закате, когда там особенно людно, и объявил во всеуслышание: я — сэр Макс, я вернулся, потому что хочу быть вашим новым Королем. А если вы не согласны — что ж, придется устроить конец света, и почему бы не начать прямо сейчас? Конечно, самозванца немедленно разоблачили и утихомирили, благо это было не слишком трудно. Забавно вот что: Шурф отдал приказ обращаться с буяном крайне бережно, не зашибить ненароком и даже бранных слов не говорить — все-таки сэр Макс, хоть и фальшивый. Все участники операции были чрезвычайно тронуты. А ты?

— Я, пожалуй, тоже. А что с ним теперь?

— Ну а как ты думаешь? Размещен со всеми удобствами в Холоми, лучшие знахари столицы к его услугам. Говорят, есть надежда со временем привести парня в более-менее адекватное состояние. Хотя, конечно, твои Смертные Шары в этом смысле были гораздо надежнее. Но тут уж ничего не попишешь, тебя с нами больше нет.

— Ну хоть в каком-то виде я там у вас присутствую, — улыбается Макс. — И то хлеб.

— Не обольщайся. Первым делом бедняге вернули его первоначальный вид. А то стражи Холоми очень нервничали. Да и знахари чувствовали себя рядом с ним неуютно.

— Хорошо, что я эту историю уже не застала, — вздыхает Меламори. — Мне бы тоже было неуютно.

— Да, все случилось то ли накануне твоего исчезновения, то ли на следующий день. Джуффин, кстати, сразу сказал, это добрый знак. Дескать, теперь, пожалуй, и настоящий сэр Макс найдется. И оказался прав. Хотя домой ты, как я понимаю, не спешишь?