— Ты уже опаздываешь, — сказала Дениз, повысив голос.

— Чёрт возьми, женщина! — ответил Гастон. — Никуда я не опаздываю. Просто ты специально поставила стрелки на двадцать минут вперёд.

— А если бы не поставила, тогда бы ты точно опоздал.

Спорить с женой было совершенно бессмысленно. Хотя куда он мог опоздать? На осмотр у офтальмолога, который ему совсем не требуется?

— Помнишь, что произошло с твоей бабушкой? — не унималась жена. — Некоторые недуги передаются по наследству. И с тобой может случиться то же самое.

По мнению Гастона, его бабка почти ослепла из-за того, что во время Первой мировой работала на оружейном заводе.

Пыль, химикаты, вредные испарения. Ну, и чего ещё вы ждали после этого?

— Вот теперь ты просто красавчик, — сказала Дениз, внимательно оглядев его с ног до головы. — Если не считать этих заношенных ботинок. Почему ты не надеваешь те итальянские, которые мой брат прислал тебе из Флоренции?

Гастон терпеть не мог те ботинки. Шлюхины туфли, как он их прозвал. Только раз он попробовал их надеть. Кожа жёсткая, словно железная. Такие и за год не разносишь.

— Я сейчас их принесу, — сказала Дениз.

Но только она вышла, как Гастон торопливо выскочил из дома, хлопнув дверью. К чёрту шлюхины туфли!

Адрес клиники Гастон помнил прекрасно. Доктор Готье принимал в кабинете 233. И хотя Гастон считал осмотр у офтальмолога напрасной тратой времени, всё же он был не прочь повидаться с доктором Готье. Капитаном Готье, как Гастон предпочитал его называть. Во время Второй мировой доктор служил в армейском корпусе ВВС, но рассказывать о своих подвигах не любил. Впрочем, после рюмочки-другой коньяку, если его подначить, доктор Готье мог выдать потрясающую историю. Вроде той, как он притащил проститутку в расположение части.

«В общем, не успел я приложиться к её сиськам, как на базе объявили воздушную тревогу. В тридцати милях к востоку засекли немецкие самолёты. И, значит, бегу я к своему «Спитфайру» и думаю только об одном: «А я бы хорошенько её отодрал, если бы не эти чёртовы фрицы». Только взлетел, как сразу увидел немецкий бомбардировщик в сопровождении двух истребителей. Один из истребителей отделился от звена. Наверное, заметил меня. Да, он действительно ринулся в атаку. Что мне надо было делать? Внизу было узкое ущелье, заканчивавшееся отвесной скалой. Я нырнул вниз, в ущелье, стараясь держаться как можно ближе к земле. Вынырнул из ущелья в самый последний момент, перед самой скалой. А тупой фриц врезался прямо в неё. Знаю-знаю, о чём ты хочешь спросить. Взгрел ли я ту шлюху, когда вернулся на базу? Чёрт, а то как же!»

В свою очередь доктор Готье тоже расспрашивал Гастона о его службе в ВВС. Но что он мог рассказать? Гастона призвали уже после войны, так что ничего интересного с ним не происходило. Но как бы там ни было, доктор Готье слушал очень внимательно, особенно его интересовали всякие технические подробности.

Гастон открыл дверь кабинета и остановился, оглядываясь. Обстановка переменилась. Где же фотографии капитана Готье и его товарищей по оружию? Где фотография его жены, сделанная в ту пору, когда она была молода и весьма соблазнительна? Где фотография их сына в военном мундире? Теперь в приёмной сидела секретарша и молотила по клавишам пишущей машинки. Вид у секретарши был неприязненный.

— Где доктор Готье? — спросил Гастон.

— Доктор Готье умер пару месяцев тому назад, — ответила секретарша, не поднимая глаз и не переставая печатать. Пальцы продолжали стучать по клавишам: клац-клац-клац. — Вы уверены, что не ошиблись дверью?

— Это же кабинет 233, верно?

— Верно, если вы вдруг забыли.

— Как я мог забыть? Это число Фибоначчи.

— Что?

— Я изучал математику, чтобы получить диплом инженера, — пояснил Гастон немного смущённо. Ему не хотелось хвастаться.

Секретарша вдруг поднялась из-за стола и прошла к двери в дальнем конце приёмной. Вернулась она с моложавым блондином, который, как подумалось Гастону, был её приятелем.

— Доктор Дюмон, этот человек пришёл к доктору Готье. Что-то насчёт числа Фибоначчи.

— К сожалению, доктор Готье умер. А я знать не знаю ни о каком Фибоначчи, — сказал блондин. — Я офтальмолог. Могу чем-то вам помочь?

Гастон внимательно на него посмотрел. Блондин выглядел чересчур юным для дипломированного врача. К тому же хоть он был и высок, но не отличался хорошим телосложением.

— Я служил в ВВС, — сказал Гастон. — А вы?

Это был не самый удачный способ завязать беседу с врачом. Впрочем, доктор Дюмон ответил приветливо:

— Нет, к военной службе я не пригоден. У меня плоскостопие.

Гастон обратил внимание на уродливые растоптанные ботинки доктора Дюмона и подумал: «Должно быть, военные нашли и другие медицинские проблемы, помимо плоскостопия». Один из признаков, по которым Гастон судил мужчин, было отношение к военной службе. Где служил? Армия? Флот? ВВС? По месту службы можно многое сказать о характере человека.

Доктор Дюмон прервал его размышления.

— Если вы пришли к доктору Готье, чтобы проверить зрение, то осмотр могу провести и я.

Секретарша перестала стучать по клавишам и строго сказала:

— Но, доктор Дюмон, этот человек не записывался к нам на приём.

— Не обращайте внимания на Даниэлу, — сказал доктор Дюмон. — Проходите сюда. — Он провёл Гастона в кабинет. — Садитесь здесь, напротив тестовой таблицы, и начинайте читать с верхней строки.

— Эта таблица совсем не такая, какая была у доктора Готье, — заметил Гастон.

— Ну разумеется. Это моя собственная таблица. Читайте.

— А, Г, Т, П…

— Продолжайте. Читайте сверху вниз.

Гастон быстро произносил буквы и вскоре прочитал всю таблицу. — Вы прочитали три нижних строчки.

— Ну да. А что?

— Никто никогда не мог прочитать три нижних строчки.

— Что же, скажу своей жене, что с моими глазами всё в порядке.

Доктор Дюмон задумался. Он поместил три нижних строчки в таблицу, как контрольные, не предполагая, что найдётся человек, способный их прочитать. Некоторые пациенты утверждали, будто могут, но они всегда ошибались.

На некоторое время доктор Дюмон утратил дар речи. Он потянулся к лежавшей на столе колоде карт, которыми он иногда раскладывал пасьянс. Коснулся их дрожащими пальцами.

Затем его осенило.

— Присядьте на минутку, пожалуйста.

— Но осмотр ведь окончен.

Не слушая возражений, доктор Дюмон вытянул из колоды одну карту. Это оказалась двойка треф. Он продемонстрировал карту Гастону и перевернул её рубашкой кверху. Затем вытянул другую карту — валета бубен, — также показал её Гастону и перевернул. Третьей была пятёрка пик.

— Теперь отвернитесь.

— Это ещё зачем?

— Скоро узнаете.

Доктор Дюмон разложил все три карты на столе