Утро у Лии выдалось тяжелым и безрадостным, можно даже сказать, с мазохистским душком. А как иначе? Организм яро сопротивлялся желанию добиться от него пробуждения и адекватных действий после часового сна, на который таки расщедрилась хозяйка. И это спустя сутки почти активного бодрствования. Результатом неравной борьбы сонливости и природного упрямства стали два разбитых мимо сковородки яйца, после которых Лия плюнула на попытки позавтракать чем-то горячим.

Сомнамбулой Лия запустила кофемашину. Впрочем, свежесваренный напиток помог взбодриться. Правда, не будучи выпитым, а пролитым на ногу. Но разбудил же! Окончательно проснувшаяся, но от этого не менее злая, Джигерия начала собираться. Она тихо ненавидела именно эту часть подготовки к встрече с будущими заказчиками. Выглядеть надо было и представительно (причем, чем беднее молодожены, тем у них почему-то строже требования к «солидному фейсу» организатора), и слегка игриво (а как же иначе – вы обещаете организовать веселое и незабываемое торжество, а сами даже не в состоянии завлечь и развлечь в простом разговоре?), и свежо (молодость и здоровый вид обязательны, даже если при этом зверски болит спина и вырубает в сон), а еще – являться чутким психологом и ходячим калькулятором. Лия всегда в такие моменты чувствовала себя товаром, выставленным на продажу. К ней приценивались, разглядывали, кривясь и как бы вопрошая: «Почему ваши услуги настолько дорого стоят? Вы же ничего ТАКОГО не делаете? Организовать торжество может любой». И начинали торговаться не хуже бабок с кульками семечек на архаичном базаре, выклянчивая скидки на каждую мелочь. В такие моменты хотелось плюнуть и предложить действительно сделать им все самим и не трепать нервы понапрасну. Впрочем, попадались и ребята, с которыми душа пела. Смелые, не боящиеся нетривиального подхода в оформлении и ведении торжества, не жмотящиеся по ерунде и адекватно воспринимающие советы профессионалов. Такие пары Лия искренне любила и помнила их свадьбы в деталях. Искренне радовалась, когда узнавала, что ее «женатикам» разрешили завести ребенка.

С появлением чада в семье на Земле сейчас часто возникали проблемы. Правительство не препятствовало пополнению только в том случае, если оба родителя нормалы, а если же хотя бы у одного из них обнаружено наличие доминантных интронных генов (а по-простому – недомутантных), то тогда требовалось разрешение органов социального генетического контроля населения. И родить можно было не больше одного ребенка. Поэтому часто те, кто имел неидеальную ДНК и хотел завести большую семью, улетали с Земли на поселение в мелкие колонии.

Лия с грустью взглянула на свой браслет, срок чипизации которого почти истек. Нужно будет идти и опять проверяться. Она была тоже с «не совсем правильной ДНК». Нет, не мутант (таких сразу изолировали, и чем ярче проявление гена, тем жестче были меры этой самой изоляции), просто с некоторыми особенностями генома, которые могут спровоцировать проявление мутантных признаков. У таких, как она, «спящие» зоны ДНК – интронные участки – были активны. Раньше считалось, что интроны нужны, только когда эмбрион развивается внутри матери, проходит стадии от ланцетника до Homo sapiens, а потом они ненужны и находятся в неактивном состоянии. Генный груз предков – как называли это ученые. Оказалось, что так происходит не у всех.

Иногда интроны становятся активны и после рождения – под влиянием агрессивной среды, экологии, наследственности. Внешне это проявлялось в «животном наследии»: у кого-то было нарушено цветовосприятие, у других видоизменялся эпителий, местами заменяясь чешуей или кожей, как у рептилий, некоторым счастливчикам повезло стать обладателями хвостов или излишней волосатости.

Поначалу, когда такие случаи были единичны, правительство закрывало на них глаза. Но потом это стало случаться все чаще и чаще, и медики забили тревогу о чистоте человеческой ДНК. Начали вводить меры контроля, исследовать проблему. Оказалось, что природа неспособна выдержать нагрузок, заданных веком научно-технической революции. Теперь человечество пожинает плоды своей беспечности. Впрочем, Лие в этой лотерее невезунчиков достался вполне себе неплохой бонус от матушки-природы. Ее межпозвоночные диски были гораздо толще, чем у обычного человека. Для обывателя – наследие абсолютно бесполезное (не считая частых болей в спине), но для гимнастки – дар небес. Гибкость позвоночника увеличивалась в разы, и свернуться спиралью, подобно змее, когда-то для Лии было не проблемой.

Когда-то о Джигерии говорили как о перспективной, подающей большие надежды гимнастке. Пока на одном из соревнований она серьезно не повредила мениск. Все. Сломанная кукла, каких тоннами производит жестокий мир большого спорта.

Девушка грустно улыбнулась. Прошлое есть прошлое, от него не спрячешься даже в благополучном настоящем. Сейчас она организатор торжеств. Чипованная и вынужденная каждые пять лет проходить проверку на отсутствие прогрессивных мутантных изменений ДНК. Виртуозно организующая чужие свадьбы и в глубине души прекрасно понимающая, что своих детей ей завести правительство Земли не позволит, дабы не усугублять «регрессивные изменения человеческого генофонда». А поэтому остается работать, работать и еще раз работать. Заниматься тем, что является и профессией, и хобби. Тем, что ненавидишь и обожаешь одновременно. Лия размышляла, а руки привычно накладывали макияж, заплетали волосы во французскую косу, вдевали в уши изящные сережки.

Браслет на руке Лии запищал, информируя хозяйку о пришедшем сообщении: «Не забудь, у тебя сегодня в 19.00 свидание. Я все еще не теряю надежды стать бабушкой».

Девушка прочитала и невольно улыбнулась – ее мама была неисправима. А малышка (именно такое прозвище Лия вынесла со времен спорта) уже давно не верила в чудеса. Правительство жестко контролирует рождаемость среди таких вот, как она, бракованных. Но, чтобы быть хоть призрачно-демократичным, существует программа подбора пар, как они ее называют.

Сразу после появления на свет данные всех, имеющих атипичную ДНК, отправляются в общепланетарную базу. Там все – начиная от веса новорожденного и времени взятия геномной пункции, до литературных предпочтений и первой эрекции. «Досье» на каждого постоянно пополняется. Правительство аргументирует это тем, что именно полные данные позволят жителям Земли с атипичной ДНК подобрать идеальную пару. Результаты таких «подборов» часто мелькали у Лии перед глазами. Любви в глазах подобных молодоженов, сведенных компьютерной программой, почти не было. Лишь обоюдное согласие терпеть друг друга ради общего ребенка.

Да, именно что терпеть, реже – дружить, а уж любовь среди таких пар была редким, краснокнижным, почти вымирающим зверем. И как иначе – правительство разрешало завести одного ребенка тем, кто имеет ненормальную ДНК, лишь в том случае, если семья полная, а геномы при скрещивании дают минимальную вероятность появления ребенка с бракованным геном. Не иначе. Слишком дорого оказывалось правительству содержать детей с явными отклонениями. Например, с синдромом стеклянной кожи, когда эпидермис порою от одного прикосновения отваливается целым пластом, или с пресловутым синдромом Дауна. В случае развода или гибели хотя бы одного из родителей, объединенных программой, ребенок попадал в приют. Как же – вдруг у недомутантов чадо получится с нормальной ДНК, а вырастет в неполной семье. Пусть уж лучше о том, чтобы дите стало полноценным членом общества, позаботятся в детдоме. Игра в демократию, чтоб ей пусто было! А выселять без права возвращения за пределы Земли тех, кому не повезло в лотерее матушки – природы, и они, наивные, хотят иметь семью по любви, а не по микросхемам?