всюду. От этих наглых прикосновений, от взглядов и пошлых признаний.

— Не ломайся, — лизнул мою щеку, как голодный пес. — Я тебя все равно уломаю. Соблазню. Развращу. Сделаю мокрой… На член натяну…

— Там… Там рабочий день, а вы…

— Отменяется. Тем более, уже конец рабочего дня, а на весь офис только два трудоголика — ты и я. Я и ты… И ты, блять… Ох, как сильно нарвалась. Знаешь же, как мне сложно сдерживаться, и вот теперь… О да… Теперь не сдерживаться мы будем вместе! — заявил Громов и дернул мою блузку так, что не выдержали ни одни пуговички.

Теперь застегивать было нечего.

— Ох, блять, какие они у тебя… Шикарные титьки! — присвистнул Громов, взвесив на ладони мои груди. — Хочу их…

Оттолкнула его за плечи, но он упрямо наклонился и начал брать мои затвердевшие соски в рот, прямо через ткань кружевного лифчика.

— Мои секси-вишенки… Мой порно-десертик… Ох, пиздец тебе, пиздецкий пиздец, Виолетта…

Пальцы Громова воевали с застежкой юбки.

Так, соберись, Виола… Тебя сейчас…

Вот этой большой, толстой палкой…

Что-то безобразно жаркое, пошлое отозвалось внутри меня.

И в то же время было жутко.

Жутко неправильно и немного страшно…

Громов выглядел, как будто был не в себе!

И чем больше я пыталась отбиться от его рук, губ, жадного влажного рта и пальцев, которые победили узкую юбку, тем несперпимее и жаднее становились его касания.

— Так, цыц! — наконец прорычал он и толкнул меня на кушетку, взгромоздившись сверху.

Его пальцы жестко и крепко обхватили мои запястья, завели их высоко над головой.

— Я больше играть не могу. Ждать тоже! — заявил Громов, наклонившись.

Горячий рот накрыл мой, язык настойчиво закрутился, толкаясь внутрь. Я попыталась его укусить, он довольно заурчал и переместился на шею.

— Моя порно-девочка, это неизбежно. С первого дня… Ох, блять, рассказать, что я делал после твоего ухода? Ммм?

— Пожалуй, не надо. И, пожалуйста… Ничего не надо! — произнесла я уже со страхом, чувствуя, как настойчивый Громов уверенно вклинивается коленом между моих судорожно сведенных бедер.

Открывает для себя, распахивает…

— Дрочил я. Безбожно в туалете дрочил, — признался. — Секси-пушечка… Ох, какие у тебя титечки… — потерся щетиной, царапая. — Зря-зря-зря… Виолочка, ну что же ты, а? Просил же, спрячься под балахонами, а теперь вот это куда?

Толкнулся бедрами в меня.

Ох, черт, когда успел мои ноги раздвинуть и таранил членом, скользя по трусикам, доводил до дрожи и смеси дурного предвкушения и злости, что все мои попытки — как вялые трепыхания мотылька, уже пойманного в стеклянную банку.

— Я знаю, куда, как и сколько… Много! Много… Я тебя пока всю не помечу, не успокоюсь!

— Ты чокнутый, в курсе? — пискнула я.

Громов разжал пальцы левой руки, сунул их в рот, послюнявив, и сдвинул трусы в сторону.

Я дернулась и залепила оплеуху, он будто и не почувствовал, снова начал целовать мои губы, покусывая, и двигать пальцами по складочкам влажными пальцами.

Глава 10

Виолетта

Это запрещенный прием, пронеслось в моей голове. Это заа-а-ах…

— А-а-ах! — вырвалось из моего рта.

Услышав мой стон, Громов задвигал пальцами интенсивнее, кружа, надавливая, пощипывая возбужденный клитор, оживший под его пальцами, будто по волшебству.

Ох, а он умеет.

О да, умеет! Умеет и пользуется своим умением, чертов заклинатель неудовлетворенных женских кисок.

— Постони еще немного, порно-девочка, хочу услышать, как ты это делаешь!

— Нас могут услышать, — сорвалось с моих губ.

Черт, совсем не то, что нужно!

Нужно согнать с себя этого демона, в то время как его пальцы курсировали к дырочке, начавшей сочиться влагой.

Еще подумает, что меня возбуждает это безобразие, тьфу.

Собственно говоря, возбуждало, что ли?

Ох, нет… Просто… Просто…

— Потекла, моя хорошая. Ох, как потекла!

Громов на миг прижался своим лбом к моему, издал какой-то странный звук и провел своими губами по моим.

— Никто не услышит, если боишься… — зашептал в мои губы. — Хочешь, помогу не кричать? Хочешь… Закрою твой ротик и буду долбить пальцами твою сладкую щелочку… Хочу твои пышные губки на члене. И ты… тоже хочешь? Не зря же спросила, сосать или дрочить. Порно-зайка моя…

Ох, черт! пошлый намек начальника я поняла сразу же. Он собирался лечь рядом на кушетку и перевернуться ногами к моей голове, чтобы я взяла его член в рот, в то время, как он…

И вместо того, чтобы в очередной раз возмутиться, я снова сказала не то и не так.

Черт побери, я вообще за последние несколько минут только и делала, что ошибалась и ошибалась…

— А вы в это же время пристроите свой рот, — спросила постанывая.

Пальцы Громова хороши, ох…

Сразу два двигались в моей щелочке, вызывая сладкие судороги, соблазняя, расширяя.

— Пристроите свой рот мне между ног? — выдохнула я.

Громов, целовавший в это время мою шею, покусывающий ее, замер, тяжело дыша.

Пальцы четко продолжали трахать меня.

— Нет? Так я и думала! — выпалила быстро и села, отползла от застывшего на миг начальника.

Но он резко пришел в себя и схватил меня за лодыжку, потянул на себя.

Взвизгнув, я растянулась на кушетке грудью вниз. Громов мгновенно этим воспользовался и стянул с меня трусы, взобрался сверху. Одной рукой обхватил за горло, сжав его, вторую руку пристроил туда же, где только что орудовали его пальцы.

— Вот так, порно-зайка… вот так, моя сладкая. Хочу, чтобы ты кончила, виляя задом возле моего члена. Кончишь разок для меня, ммм? Кончишь? И потом я войду членом в твое раскаленное пекло и буду двигаться. Трахать тебя стану… Держись, порно-зайка… Я тебя сегодня есть буду! Членом наказывать за все… За то, что притягательная такая, вынудила сорваться… Будешь сладкой дырочкой… для моего члена. Только моей сладкой дырочкой, поняла? — сдавил горло сильно-сильно.

Возник легкий эффект удушья, воздуха в легких не осталось.

Чувства обострились в тысячу раз и пальцы Громова, хлюпающие в глубине киски, ходили, словно по маслу.

— Узенькая… Давно секса не было? Давно? Пора прервать это затянувшееся отсутствие… Теперь секса у тебя будет много. Много-много, — пообещал Громов, и целуя, и покусывая мои плечи, спину, волосы. — Я тебя без секса не оставлю, — рассмеялся, немного ослабил хватку, погладил. — Дыши-дыши, моя зайка. Постони немного для меня, постони… Хочу слышать, не только, как моя киска хлюпает, но и как ее секси- хозяйка стонет!

— Не буду я стона-а-а-ать для вас! Это на-а-а-силие! Отпустите.

— Еще скажи, что это харассмент, — дыхнул мне на ухо, начав его сосать, лизать.

— Еще какой харассмент.

— Хер мне на харассмент. Большой и