обратился Стан к завлабу, просматривающему результаты на мониторе. — А нельзя ли мне посмотреть что-нибудь из того, что уже расшифровали по Жемчужине?

— Почему нет? — обернулся к нему через секунду Игнат с довольным видом. — Можно посмотреть, только тебе надо будет минут тридцать настраивать читающий шлем. Записи тогда делались примитивно, спектр эмоций был узким, объем инфы был небольшим. Сейчас техника помощнее и опыта у нас побольше, но стыковать старую технику с новой всегда проблемно. Уже поздно, если хочешь, сегодня настрой шлем, а завтра посмотришь. Я подберу что-нибудь.

— Отлично, — обрадовался Стан и, встав с кресла, с хрустом потянулся. — Только вот выпью кофейку. Замучили вы меня сегодня.

— Нет, лучше чайку выпей, — посоветовал Игнат. — А то потом всю ночь будешь ворочаться, не выспишься.

— Не-а, меня кофе бодрит на полчаса, потом опять спать захочу.

— Ладно. Гоша, — позвал лаборанта Игнат и, когда тот вынырнул из своего угла, отгороженного стойками с аппаратурой, с улыбкой кивнул на Стана. — Завтра наш кандидат желает посмотреть материал с Жемчужины, подбери что-нибудь, и четвертый шлем после настройки не трогай.

— Но там ведь ещё не всё оформлено, — недовольно скривил губы Гоша. — У Лорки пока одни кусочки надерганы, а записи сдали для копирования в архивную базу. Через два дня только вернут.

— Хорошо, я сам подберу что-нибудь из Лоркиных записей, — успокоил его Игнат. — Ты прибери второй шлем и закругляйся, девять часов уже.

— Как скажешь, начальник, — пожал плечами Гоша, забрал со стола Стана шлем и снова скрылся в своем углу.

Стан подошел к кофейному автомату и выбрал двойной черный.

— 4-

Стан, терпеливо ожидавший, пока наполнится кружка, вздрогнул, когда в спину ткнули чем-то твердым.

— Вот, кандидат, — протягивал ему золотистый шлем с цифрой «4» на макушке Гоша, подошедший сзади неслышно. — Смотри картинки, нам не жалко.

— О, черт, ты меня напугал! — и тут же, забыв об испуге, Стан придирчиво перевернул шлем — прокладка внутри была свежей. Все-таки Гоша лаборант отличный, понимает, что к чему. И сердиться на него было невозможно. Длинный и тощий, с густой гривой каштановых волос и носом-пуговкой, обсыпанным веснушками, Гоша напоминал ему длинноного и неловкого щенка борзой, хотя ему за тридцать перевалило. Способностей у него особых не было, интереса к науке тоже, но аккуратность и тщательное исполнение поручений делали его ценным сотрудником лаборатории. Да и айтишное образование делало его хорошим помощником для Игната, который постоянно что-то новенькое конструировал.

— Я тогда на первое кресло сяду, для разнообразия, — попросил Стан.

— Можно, — флегматично отозвался Гоша, уже развернувшийся в сторону своего угла. — Я сейчас вернусь, помогу подключиться. Только тормозну тестовую программку…

— Ну что, сегодня тоже неплохо получилось, — с удовольствием глотая кофе с молоком и жмурясь словно кот, наевшийся сметаны, заметил Игнат, развернувшись от монитора.

— Шестьдесят пять, это хорошо. Ты не расстраивайся, Стан. Средний балл — это не главное. Сегодня тебя гоняли по части памяти, а оценить такие способности непросто. Ольга будет довольна, когда увидит твой результат.

— Да-а? — с сомнением протянул Стан, но решил последовать совету и не огорчаться.

— Слушайте, а почему других кандидатов я не вижу? Каждому свое время назначено или нас специально не показывают друг другу? — решил он поинтересоваться. Ему действительно только сейчас это пришло в голову, и он с интересом ожидал, что же ответит Игнат.

— А ты считаешь, что кандидатов так много, что они должны в очереди стоять, ожидая тестирования? — усмехнулся тот и, поставив опустевшую чашку на стол, развел руками.

— Нет, Стан, сейчас кроме тебя никого не проверяем. Если найдутся еще кандидаты в городе, то займемся ими без промедления. Но помимо нас отбором занимаются и региональные центры, а их в России почти три десятка. Если тебя интересует общее количество кандидатов, то спроси у Ольги, она завтра вернется из Питера. Я очно знаком только с пятью донорами, ещё четверо прошли проверку и готовы к работе.

— Обязательно спрошу, спасибо. И ещё хотел узнать, — бросив взгляд на Гошу, слушает ли он тоже, Стан всмотрелся в лицо Игната, стремясь уловить его первую реакцию. — Что потом будут делать прошедшие проверку?

— Как что? Работать, конечно, — удивился Игнат, но, заметив недовольно поджатые губы Стана, поинтересовался: — Ты о чем хочешь узнать? Становятся ли доноры нашими штатными сотрудниками и чем занимаются?

Стан кивнул, подтверждая, что именно это его интересует.

— В принципе — неважно, чем заниматься. — Игнат рассеянно пожал плечами, видимо для него это не являлось чем-то значимым. — Если у них есть желание работать с нами с самого начала, то — пожалуйста, зачисляем в штат. Если нет — продолжают заниматься своими прежними делами до получения первой порции информации. Вот тогда начинается основная работа, и донор либо переходит к нам, либо берет отпуск на основной работе, ведь расшифровка требует полной сосредоточенности и много времени. А сколько у донора займет времени расшифровка и запись на кристалл, не знаю. Главное, чтобы человек хотел работать. Для этого мы создаем все условия, никто не жалуется. А если донор хочет выйти из проекта, то всегда может вернуться на прежнюю работу, в этом отношении у нас всё оформляется юристами. Тебя что конкретно волнует, Стан? Насчет зарплаты можешь не беспокоиться, уровень у нас высокий.

— Да я так, просто подумал… — смутившись, отвел глаза Стан. Не станешь же говорить сейчас, до окончания проверки, что он подумывает о том, как было бы здорово устроиться на работу в институт. Но сейчас об этом он никому говорить не будет, пока не завершена проверка. Остался ещё один сеанс тестирования, чего заранее планы строить?

Но теперь Игнат смотрел на него выжидающе, и не ответить было нельзя.

— Интересно ведь, что меня ждет, если я пройду проверку, — промямлил растерявшийся Стан. И, чтобы сменить тему, снова спросил: — А если я…, ну, донор потом не смог заняться расшифровкой по каким-нибудь веским причинам? Что тогда делаете? Такое уже было?

— М-м-м. Было, — не сразу подтвердил Игнат и вздохнул. — Только два случая за последние десять лет. Один донор отказался, а второй донор… погиб. Несчастный случай. А человек был хороший.

— А почему первый отказался? — с жадным любопытством подался к нему Стан, но тот не стал вдаваться в подробности.

— По семейным обстоятельствам, переехал в другой город. А ты что, уже сейчас испытываешь какие-то сомнения? Тогда лучше сразу скажи, ведь запущенный процесс остановить будет невозможно, твой репликант будет жить долго, но кто его данные потом сможет качественно обработать?

— Нет, я так просто спросил, — соврал Стан, и поднялся, чтобы скрыть румянец на щеках. Только сейчас до