слишком весёлым и слишком толстым для того, чтобы быть серьёзным противником. В замке смотреть было нечего, и они из крепости вышли в прилегающий парк Семпионе, где в тени деревьев было не так жарко.

— Поэтому Наполеон и захватил Италию без всякого труда, — продолжил Генри.

Брахмин не мог понять, к чему клонит американец, и, чувствуя, что исторический экскурс тот начал не просто так, продолжал внимательно слушать.

— После этого Наполеон хотел договориться о сотрудничестве с вашим императором. С Александром. Договорился. Но царь не выполнил договор. «Властитель слабый и лукавый, Плешивый щеголь, враг труда, Нечаянно пригретый славой, Над нами царствовал тогда…» Так, кажется, у Пушкина? Слабый и лукавый Александр втянул Россию в ненужную войну. Москва сгорела. Погибли сотни тысяч людей. Получается, что даже плохое сотрудничество лучше хорошей войны.

От крепости через парк расходились ровные аллеи, и скоро туристов стало меньше. Они шли вдоль канала. Под деревьями рядом с водой было не так жарко.

— Но и у Наполеона ничего толкового не получилось, — напомнил Брахмин.

— А вы знаете почему? — спросил Генри.

— Наверное, причина была не одна, — вежливо ответил Владлен, понимая, что вопрос был подготовкой к чему-то более важному, чем все эти исторические детали.

— Короля делает свита. Пока у Наполеона были молодые энергичные соратники, всё шло замечательно. Но потом те, с кем он начинал, постарели, разбогатели, омещанились… Без своей элиты он был обречён.

— А может, он был обречён потому, что русские оказались сильнее французов?

— Думаете, сила в лишней сотне тысяч солдат? Нет. Британия захватывала огромные государства силами одного батальона. Потому что сила страны в её элите. А у вас сейчас с этим большая проблема, — Генри наконец перешёл к главному. — Хотите, я вам об этом кое-что расскажу?

— Конечно. Вас очень интересно слушать, — Владлен понял, что начинается та часть встречи, ради которой она и организована.

— Только вы уж потом не обижайтесь, — улыбнувшись, попросил Генри и потряс указательным пальцем, — а я за это вам открою один секрет.

— Надеюсь, вас за это не накажут.

— Секрет состоит в том, что Советский Союз обречён. И точно по тем же самым причинам, по которым была обречена наполеоновская Франция.

Произнеся эту давно подготовленную фразу, Генри Киссен решил посмотреть на собеседника, чтобы оценить его реакцию на сказанное. Он даже не заметил, что Брахмин чуть отстал, а обернувшись, Генри чуть не ахнул от неожиданности: его собеседник сидел на корточках и наблюдал за белоснежным лебедем, грациозно скользящим по каналу. Владлен поднял голову и, увидев опешившего Генри, сразу встал.

— Извините, залюбовался. Чудо, а не птица. Когда-то мне очень нравилась сказка про Гадкого утёнка. Хороший стимул для борьбы, — Брахмин ещё раз с восторгом посмотрел на лебедя и вроде как с неохотой двинулся дальше. — Вы сказали, что СССР обречён, — как о чём-то несущественном вспомнил он. — Нам это говорят много лет. Может, поясните?

— Постараюсь, — Генри понял, что пропустил неплохой удар и заставил себя собраться. — СССР обречён, потому что советской элиты не существует.

— Неужели?

— Да. Именно так. Когда вы в 1917 году пришли к власти, то первым делом уничтожили всю старую аристократию и интеллигенцию. В лучшем случае вы её выставили из страны, в худшем… Потом гражданская война. С обеих сторон погибли лучшие. Ну и Вторая мировая. Это был уже удар не по элите, а вообще по русскому генофонду, — он остановился и повернулся к Владлену, который чуть отстав, в задумчивости шёл вдоль канала. — После таких потерь империи долго не живут. И уж точно не претендуют на мировое лидерство.

— А с чего вы взяли, что у нас нет элиты?

— Вы про кого? Про прикормленных вами писателей, режиссёров, артистов и художников? Про спортсменов? То, что вы стараетесь у себя создать — это не новая элита. Это элита на зарплате. Она продаст страну при первой возможности и убежит к нам. Для этих людей Родина там, где больше платят. Вы и сейчас с трудом ловите перебежчиков, а дальше будет хуже.

Спорить с этим Владлен не стал. Генри Киссен был прав.

— Но отсутствие элиты, это только первая часть вашей проблемы. Вторая, более страшная часть, в том, что вы потеряли лучший генофонд. Сколько? Двадцать? Тридцать миллионов мужчин погибли на той войне в расцвете сил? Вы даже посчитать до сих пор не можете. Скоро в СССР будет невозможно найти необходимое для развития количество квалифицированных специалистов.

— Потеря огромная, — признал Брахмин и сразу сделал ответный ход: — Но что касается генофонда… После войны мы сделали бомбу. И наш советский человек первым поднялся в космос, а не ваш. Хотя все пряники от той страшной войны достались вам.

— Все ваши достижения — это заслуга энтузиастов. Именно они двигают вашу страну вперёд. Сколько их осталось? И с каждым днём всё меньше. Люди устали каждый день совершать подвиги. Их всё больше окутывает обаяние Запада, нежное обаяние хорошей жизни. Произойдёт то же самое, что с наполеоновской элитой. Её победит канарейка в клетке и герань на подоконнике. Быт и уют. Ваши лозунги больше не действуют. А с развитием технологий газета «Правда» не сможет оставаться единственным источником знаний о том, как устроен мир. Люди увидят, что здесь, на Западе, уровень жизни гораздо выше, чем у вас. Вот тогда будет поздно что-то делать. Вы не хотите этого видеть. Вместо действий — пустая болтовня. Много трескучих слов о патриотизме и величии народа. Но это уже не работает. Вот что я скажу: не обижайтесь — вам надо чаще смотреться в зеркало, а не считать весь мир врагами и идиотами.

— Вы предлагаете сдаться? — улыбнулся Брахмин.

— Нет, не сдаться. Но без сотрудничества с нами вам не выжить. Вы же не хотите, чтобы Москва опять сгорела?

Генри Киссен очень точно вывел разговор к самой важной его части. Если сейчас он сможет склонить своего собеседника пойти хотя бы на незначительные компромиссы, то через некоторое время Советскому Союзу придётся пойти дальше. «Коготок увяз — всей птичке пропасть». Он хорошо знал Толстого и не один раз читал «Власть тьмы», поэтому не сомневался — если ты встал не на тот путь, то обратной дороги уже нет.

— О каком сотрудничестве вы говорите? Пока я не слышал от вас никаких предложений.

— Хотите предложений? Пожалуйста.

Мимо них прошла очаровательная девушка в короткой юбке. Генри замолчал, делая вид, что провожает её взглядом. На самом деле он думал, стоит ли открывать все карты. У него не было таких полномочий, но он рискнул.

— Так сложилось, что разные