Нет. Мне не хватает элегантности и миниатюрности, огромных карих глаз и двухлетней шлифовки в швейцарском колледже. Изумрудное шелковое платье с глубоким вырезом тоже не помешало бы. Софи улыбнулась, ее чувство юмора снова взяло верх и позволило повернуться к нему лицом.

— При последнем подсчете у меня было девяносто пять белых махровых полотенец, два купальных халата, геля для душа достаточно, чтобы вымыть всех англичан, бессчетное количество баночек с кремом для обуви, столько же игольниц и даже, кажется, набор отверток.

Он рассмеялся, а Софи вспомнила о правилах хорошего тона.

— Вы были так добры ко мне, — сказала она застенчиво. — Спасибо. Я стою вам уймы свободного времени и хлопот.

Его глаза блеснули.

— Меня это ничуть не тяготит, наоборот, доставляет удовольствие. — Ослепительно улыбнувшись, он бодро продолжал: — Мы прибыли в самое время. Администратор сказал мне, что фойе кишит журналистами и фотографами.

Софи испуганно распахнула глаза.

— Но тогда… как же мы сможем выйти отсюда? Он пристально взглянул на нее, затем уверенно расположился в ближайшем кресле.

— А зачем нам выходить?

— Это шутка? — воскликнула Софи. — Вы же не предлагаете сидеть здесь, как крысам в ловушке…

— Смотря какие крысы и смотря какая ловушка, — пробормотал он, обводя рукой шикарно обставленный номер. — Ну а в крайнем случае мы всегда можем поиграть в шпионов — воспользоваться вашим набором отмычек и ускользнуть по пожарной лестнице.

Она сердито взглянула на него.

— Розано, это не смешно. Я привыкла проходить пешком по нескольку миль в день, мне необходим свежий воздух. Я не могу сидеть взаперти только потому, что поблизости рыщет стая журналистов. И я не верю этому! — закончила она дрожащим голосом, борясь с желанием топнуть ногой. — Я хочу выйти прямо сейчас, не хочу быть графиней, не хочу богатства. Дома лучше!

— Боюсь, что это даст пищу для новой сенсации, — рассудительно возразил он. — «Дочь наследницы отказывается от миллионов». «Босоногая графиня предпочитает сонный Дорсет». Вы сейчас начали спуск с американских горок, Софи, и уже не можете остановиться. Подумайте о дедушке! Ее лицо вытянулось.

— Вы правы. Что же нам делать? В дверь осторожно постучали.

— Я что-нибудь придумаю, — заверил ее Розано с раздражающим оптимизмом и поднялся, чтобы открыть дверь.

Официант вкатил в комнату сервировочный столик и принялся раскладывать на обеденном столе, стоявшем у окна, салфетки, столовые приборы и бокалы.

— Спасибо. — Розано протянул щедрые чаевые и взглянул на значок официанта с его именем. — Тони, вы ничего не видели и не слышали, хорошо? Вы можете еще понадобиться. Я хочу быть уверен, что смогу положиться на ваше молчание, если возникнут проблемы с прессой.

Деньги с быстротой молнии исчезли в нагрудном кармане Тони.

— Я слеп, глух и нем и страдаю провалами памяти, сэр, — ухмыльнулся он. — Спокойной ночи.

Напряжение, копившееся весь день, наконец нашло выход в слезах, которые вдруг неудержимо хлынули из глаз Софи.

— Это невыносимо, Розано, — с трудом выговорила она и жалобно всхлипнула.

Он шагнул к ней и на один восхитительный миг прижал ее к себе. Она взглянула на него огромными изумленными глазами и вдруг поняла, что очень близка к тому, чтобы в него влюбиться.

— Доброе утро, Софи. — От него изумительно пахло, и выглядел он необыкновенно красивым в полосатой кремовой рубашке и в коричневых брюках.

Прохладные пальцы прикоснулись к бретелькам ее пестрого платья и случайно задержались на ключицах. Софи отстранилась, потрясенная тем, что под его пальцами ее кожа мгновенно запылала. Эти ужины и завтраки в ее номере начинали казаться ей более опасными, чем столкновение с журналистами в гостиничном холле.

— Круассаны! — восторженно воскликнул Розано, бросая взгляд на поднос. — Это моя слабость. Завтрак доставили без проблем? Папарацци не выпрыгнули из-под крышки? — спросил он, усаживаясь за стол.

— Я ничего такого не заметила.

— Ну и хорошо. Мой план срабатывает. Я нанял пару громил охранять коридор, — сообщил он довольным тоном.

— Громилы? — засмеялась Софи. — А как насчет остальных постояльцев?

— Это временная мера, — беспечно сказал он. — Журналистам скоро станет скучно. Итак, — продолжал он, вежливо изображая живой интерес, — как вам здесь спалось?

— Ужасно. — Софи разлила кофе по чашкам, чувствуя себя как в тумане после бессонной ночи.

Его темные глаза обратились на нее поверх бокала с соком.

— Надо было разбудить меня, — упрекнул он. Софи смущенно представила, что делает это, прокравшись к нему в номер в своей старой ночной рубашке с длинными рукавами и глухим воротом. Он-то, наверное, спит в пижаме, черной, шелковой… Или без пижамы? Она почувствовала, как краснеет, потупилась и принялась гонять вилкой по тарелке непослушный гриб. У нее пересохло в горле, она торопливо глотнула кофе и поперхнулась обжигающей жидкостью.

— Все-таки почему вам не спалось? — спросил он участливо, словно не заметив ее оплошности. На этот вопрос Софи не могла дать ответ. Накануне вечером он был очень внимателен. Софи рассказала подробнее о себе, а он поведал о семейном парфюмерном бизнесе д'Антига и красочно описал Венецию, нарисовав картину настолько чудесную и романтическую, что ее страхи начали рассеиваться.

Ужин прошел весело. Он даже пофлиртовал с ней, разумеется из вежливости. И когда они, наконец, пожелали друг другу спокойной ночи, он замешкался в дверях, повернулся и нежно поцеловал ее в щеку.

Какой там сон! Софи едва сомкнула глаза. Она вздохнула.

— Мне было над чем подумать, — пробормотала она.

— И что же? Вы едете в Венецию? — спросил он, беря ее за руку. — Ваш дедушка будет счастлив вас видеть. А я с радостью покажу вам город.

Софи не могла отвести от него глаз. О да, взволнованно подумала она, но каким мучительным будет это удовольствие. Он станет распространяться о видах и архитектурных стилях, а она — тосковать, что его интерес к ней вызван всего лишь чувством долга и природным дружелюбием.

— Когда-нибудь, — медленно выговорила она, отнимая руку.

— Тогда позвольте мне оформить для вас паспорт. Я могу сделать это быстро.

— Нужно сфотографироваться и заполнить анкеты, — напомнила она. — Кстати, я готова поклясться, что ночью кто-то ходил по коридору, шаркал и пыхтел, как свинья в поисках трюфелей. Просто невероятно, на что только не идут эти люди! — воскликнула она, с ожесточением кромсая ни в чем не повинную вегетарианскую колбасу.

Он с улыбкой посмотрел на нее.

— Вы привыкнете, — произнес он небрежно. — Хотя в Венеции все будет иначе. Там мне легче контролировать ситуацию.