– Ей нужно подумать о чем-нибудь другом, – сказала Рона. – Я соберу детей, чтобы она с ними поиграла – это позволит ей немного отвлечься от мрачных мыслей.

– Не уверен, что у тебя получится, – сказал король. – Я никогда не встречал ребенка, которого было бы так же трудно отвлечь, как Лиллию.

Рона грустно рассмеялась.

– В этом смысле она похожа на свою покойную мать, – ответила графиня.

– И еще меня тревожит герцог Осрик. Он все время повторяет, что Иделу убили.

Рона махнула рукой.

– Вам не следует обращать на это внимания. Жесткие сильные люди вроде Осрика плохо переносят подобные события. Иногда они могут выжить, только что-нибудь сломав, а потом попытаться исцелить сломанное.

Саймон кивнул.

– В твоих словах что-то есть. – Он энергично тряхнул головой, словно освобождаясь от прилипшей паутины. – Мне нужно управлять королевством, дорогая Рона. Присмотри за ребенком, ладно? Меня пугает то, что она не плачет и продолжает разумно рассуждать – ведь ее мать только что умерла.

– Не следует плохо говорить о мертвых… – Рона огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто ее не услышит, – …но Идела никогда не была близка с Лиллией.

Саймон сотворил Знак Дерева.

– Пожалуйста. Просто присмотри за моей внучкой, графиня, и, пожалуйста, не говори ей ничего подобного.

Рона печально улыбнулась.

– Я бы никогда не сказала такое ребенку, ваше величество.

Когда графиня Рона увела Лиллию, ей пришлось отвечать на вопросы о разложении мертвых. Саймон вернулся в свои покои, где занимался делами королевства, когда ему не хотелось погружаться в суету Тронного зала, где собиралось множество придворных и просителей. Он чувствовал себя усталым и собрался немного вздремнуть, поэтому почувствовал раздражение, когда обнаружил вранна Тиамака, друга и советника, который его ждал.

– Как твоя внучка, Саймон? – спросил Тиамак. – Как она переносит горе?

– Лучше, чем я. – Он со стоном опустился на кресло. – Смерть Иделы лишила меня самообладания. Надо же так случиться, что именно сейчас Мириамель так от нас далеко. И мы отослали прочь Моргана! Мой бедный внук даже не знает, что его мать мертва!

– Ты отправил внука на встречу с ситхи, поручив ему важную миссию, и королева согласилась – хотя, должен признать, очень неохотно. Не стоит себя ругать.

Саймон вздохнул.

– А теперь герцог Осрик шатается по Хейхолту, от него несет вином, и он бредит, будто Иделу убили. Что будет дальше? Воскреснет дракон Эльстана и спалит всех нас? Или появится Прайрат, и его башня снова начнет светиться красным по ночам?

Тиамак постарался скрыть дрожь.

– Пожалуйста, ваше величество – Саймон, – не говори такие вещи. Я не верю, что ты способен изменить наши судьбы к худшему подобными разговорами, но сомневаюсь, что твоему богу или кому-то из моих нравится, когда им бросают вызов.

Король откинулся на спинку деревянного кресла. Тиамак устроился с противоположной стороны письменного стола.

– В любом случае, – сказал Саймон, – я не хочу, чтобы Осрик кричал про убийство в залах и коридорах моего замка. Ничего хорошего из этого выйти не может, люди начнут испытывать страх. Нам это совершенно не нужно, ведь многие и без того опасаются нападения норнов.

– Мы готовимся к их вторжению, – осторожно ответил Тиамак. – Однако мы ничего определенного не знаем об их планах.

– А теперь ты говоришь, как Пасеваллес. – Саймон нахмурился. – Осторожность, и еще раз осторожность, не нужно делать поспешных выводов. Неужели я один помню, что они собой представляют?

– Я так не думаю, Саймон. Многие вместе с тобой смотрели в глаза этому ужасу. И я не сомневаюсь, что все помнят.

Король раздраженно взглянул на своего советника.

– Ты хотел меня пристыдить, Тиамак?

Тиамак покачал головой, и Саймон увидел седину в темных волосах друга, которую прежде не замечал.

– Нет, правда, у меня и в мыслях такого не было, – ответил Тиамак. – Я и сам разочарован и встревожен, и у меня имеются собственные проблемы. Но я не стану тебя ими беспокоить. Лучше поговорим о важных делах королевства.

– О чем ты?

– С одной стороны, Саймон, к тебе одновременно обратились Северный альянс и Пердруинский синдикат, чтобы ты решил вопрос о судоходных правах в водах между Эркинландом и Наббаном. Графиня Иссола из Пердруина даже требует аудиенции.

Саймон снова застонал.

– Она уже здесь? Мне не нужно такое обострение обстановки.

– Тогда не принимай ее.

– Я и не стану. Милосердная Элизия, люди говорят, что она жестокое, упрямое существо, а мне это совершенно ни к чему. Что-то еще?

Тиамак указал на большую стопку лежавших на углу стола пергаментов.

– Все это, мой старый друг. Неужели ты их не заметил? Я положил пергаменты на стол, чтобы ты занялся ими утром.

– Я проснулся от того, что моя внучка тыкала меня пальцем в грудь. Просто не понимаю, что у меня за стража – ведь это было самое настоящее нападение, от которого они должны меня защищать. Она хотела пойти в часовню и помолиться, чтобы Идела не забыла день святого своей дочери, хотя она сейчас и на небесах, потому что мать обещала Лиллии новое платье в подарок.

Тиамак улыбнулся и кивнул.

– У твоей внучки сильная воля.

– У Изгримнура был друг по имени Эйнскалдир, который любил убивать врагов, как многие из нас любят ужин. У него была не такая сильная воля, как у Лиллии.

Улыбка Тиамака дрогнула.

– Кстати, ты мне напомнил. Я отложил это до того момента, пока мы не обсудим самые важные вопросы, но сейчас мне нужно с тобой поговорить. Я имею в виду смерть Иделы.

На этот раз стон Саймона был долгим и искренним.

– Клянусь милосердным богом, что теперь? Я признаю, что не любил ее так сильно, как следовало, но, надеюсь, был для нее хорошим свекром и относился к ней с уважением. Где я совершил ошибку?

– Речь не о вас, ваше величество – Саймон, просто у меня возникло несколько вопросов относительно ее смерти.

– И ты туда же, Тиамак?

– Только не надо на меня так смотреть, – со вздохом сказал Тиамак. – Такова моя обязанность советника, или секретаря, или кем там еще я являюсь, задавать вопросы от твоего имени и не принимать ответов до тех пор, пока не почувствую всю полноту правды. Но позволь мне задать первый вопрос – разве это не входит в мои обязанности?

– Да, да, конечно, – проворчал Саймон. – Милосердный Риаппа, ты такой же вредный, как Моргенес. Постоянно обрушиваешь на меня загадки и вопросы, пытаешься получить ответ, который тебе нужен, ведешь меня за кольцо в носу, точно тупое животное.