клинком, где острие было немного выше уровня глаз.

— Хм, — обходя меня кругом, задумчиво произнёс Зес, — и за сколько секунд ты его одолел?

— Я же говорил, что нам не дали закончить. Ректор выставил между нами магический щит, — ответил я.

— Помню. Но сколько прошло времени, когда он получил рану?

— Примерно секунд пятнадцать-двадцать, — ответил я. — А что?

Вместо ответа Зес кинул мне боевую копию моей рапиры, сказав:

— Сегодня сражаешься с ней. И покажи мне всё, на что способен.

Положив тренировочную рапиру на землю, мы начали бой. И снова Зес начал отпускать колкие замечания по поводу того, как я двигаюсь. Но пару раз я ловил улыбку на его лице. Через пять минут, разорвав со мной дистанцию, он сказал.

— Твоя проблема, а возможно моя ошибка, в том, что я знаю все твои связки. Когда ты только начинаешь двигаться, я уже понимаю куда и как ты нападешь.

— Разумеется, — не стал отрицать я, — ведь владению клинком учил меня ты.

— Поэтому тебе нужно искать ещё одного учителя. Я постараюсь узнать есть ли в столице школы фехтования. Надо посмотреть, чему в них учат.

— С чего вдруг такие перемены? — удивленно спросил я.

— Инструктор применил стойку из школы Гальской империи. По крайней мере начальная стойка взята из их боевого искусства. Твой поединок навёл меня на мысль, что тебе пора думать над тем, чтобы создавать свой стиль. По идее сейчас ты занимаешься со мной оттачиванием приемов, которым я тебя обучил. Но для того, чтобы встать со мной на один уровень, нужен опыт. И изучая только мой стиль фехтования, ты не раскроешь весь свой потенциал.

— Зес, я услышал тебя. И мне незачем с тобой спорить. Раз ты считаешь это необходимым, то значит так оно и есть.

Он кивнул, после чего я приступил к спаррингу с Ронаком. А Зес начал гонять воинов, которые сегодня не были задействованы в охране особняка.

Прозанимавшись до восьми утра, я пошёл в свою спальню. Нужно было начинать собираться в Академию. Пока подымался наверх, мне встретился Столяров. Озвучив ему мои пожелания относительно завтрака, я спросил у него.

— Ка Дель ещё спит?

— Да, господин. Ночью я вставал, чтобы попить воды, и видел свет в её комнате. И по шуму я понял, что она ещё не спала.

Меня посетила догадка и я, резко остановившись, спросил.

— С кем она была?

На миг на его лице отразилось недоумение.

— Господин, Вы неправильно меня поняли! Она стопроцентно была одна.

— Ты что ли заходил к ней?

— Ммм, мне неудобно это говорить, но обычно те действия, о которых Вы подумали сопровождаются характерными звуками. А стены в нашем особняке не такие уж и толстые.

— То есть ты уверен в этом? — для собственного успокоения спросил я.

— Да, господин.

— Хорошо. Когда Элин проснётся сообщи ей, что мои занятия продлятся до половины третьего, и что я хотел с ней поговорить по возвращении.

— Будет исполнено, господин, — ответил он. Но Столяров до сих пор шёл со мной рядом, намекая на то, что хотел о чём-то спросить меня.

— Анатолий, я не умею читать мысли, поэтому если есть что ещё сказать, говори.

— Господин, по Вашему распоряжению к нам в дом переехали мои родственницы. И если сестру я смог пристроить к делу, то моя мама не знает, чем ей можно заняться.

— Хм, — задумчиво произнёс я, — и у тебя есть предложение, чем ей можно заняться?

— Да. Но я не знаю своевременно это или нет.

— Не тяни кота за хвост. У меня не так много времени.

— Помните, когда мы жили в Талион Империал, я указал Вам на то, как кушают Ваши воины? — Я кивнул, всё ещё не понимая к чему он ведёт. — Насколько я могу судить, то их подготовкой занимаются только на военном поприще. А что если мы начнём их обучать этикету и традициям? Тогда их можно будет взять их с собой на любой приём, и не задумываться, что они могут Вас опозорить.

— И ты предлагаешь, чтобы твоя мама занялась их обучением? — спросил я.

— Да, — широко улыбнувшись ответил он.

Немного подумав я ответил согласием. Жить в столице мне предстояло минимум пять лет. Может и из этих воинов получится что-нибудь дельное.

— Хорошо, пусть закупает всё необходимое. Деньги я выделю. Месячный оклад ей можешь положить в два золотых.

— Господин, но когда она занималась репетиторством, то в месяц у неё получалось зарабатывать два с половиной золотых.

— Толя, она сейчас живёт в особняке, в котором ей не надо платить за проживание и еду. Думаю, ты понимаешь, что при таких условиях она заработает в разы больше. К тому же я не буду иметь ничего против если она будет давать уроки дворянам, проживающим неподалёку. Однако, если она решится на это, ей придётся подписать ещё один магический договор.

— Хорошо, я понял Вас. И передам Ваши слова моей матушки.

После этого Столяров откланялся.

Через пятнадцать минут я уже спустился на завтрак. Рядом со мной сел Зес, который планировал сегодня проследить за Щегловым.

— Я поеду чуть позади тебя, — сказал Зес, отложив вилку.

— Хорошо, — ответил я. — Ты вчера виделся с Элин?

— Нет. Но Ерби да. Они просидели до поздней ночи, о чём-то разговаривали. Поэтому их нет с нами на завтраке. Отсыпаются.

Не знаю почему, но я почувствовал какое-то облегчение, услышав слова Зеса. Но из задумчивого состояния меня вывел Зес, сообщив, что пора выезжать, если я не хочу опоздать на учёбу.

* * *

Аяна Хрущева уже неделю находилась дома. И она до сих пор не могла поверить, что у неё получилось вернуться. Казалось бы, когда она потеряла сознание из-за нехватки кислорода, который полностью выжег Талий Де Тьер, её жизнь будет на этом кончена. Когда она очнулась у неё не было ни рук, ни ног.

И тогда она сильно испугалась! Одно дело погибнуть в бою, другое — если её отдадут солдатам на потеху. Ведь никакого сопротивления в своём тогдашнем состоянии она оказать не могла. Разве что зубами стараться укусить побольнее. Но и их бы выбили после этого. Слава Стихии, что Талий Де Тьер её забрал из замка Де Брофа. Ведь останься она там, люди Орлова использовали бы всё, что возможно, лишь бы сломать её.

Однако потом появился Ярар. Как часто она его называла — МОНСТР. Ведь кто бы мог подумать, что этот юноша отдаст приказ отправить её в общие камеры⁈ И эмоции на его лице не отражали никакого сострадания! Словно перед ним было не живое существо, а вещь!

Но, слава Стихии, ей снова