чем более погружается в вопрос возникновения себя из вневременья; второй пример продолжает говорить о тождестве, единении и невозможности выхода за пределы собственной природы, утверждая путь и последствия выхода из-себя-времени и формирования из некоторого “ничего” то самое “нечто” как “власть”; третий пример задает вопрос касаемый того следствия, что утверждает что человеку делать и не делать, и развивает уже вопрос морали, закона а также того, кто властен эти законы устанавливать и определять где и чья природа.

Говоря о Безвременьи мы точно не утверждаем Время как вечное и продолжительное, потому о вариантах затрагивающих эту константу если и следует говорить, то позже. Говоря о природе времени как некоторого потенциального качества Выйти из Себя и обнаружить форму не бытия Себя, но бытия чего-то ещё, можно утвердить некоторую существующую форму отчуждения, которое как свойство наделяет Властью отчужденный субъект (а так как такой формой отчуждения может быть Безвременье, то следует также оставить и этот вопрос).

Вопрос же того, почему человеку следует или не следует быть кем-то и поступать как-то появляется в следствии с тем, что некоторый утверждающий обрёл саму Власть, в следствии с чем возникает вопрос того, на каком основании Властный не позволяет заполучить Свободу к достижению самой Власти. Здесь следует помнить, что так как человек тождественен времени в становлении себя, то его неимеющаяся собственная данность себя даёт любое право на поиск и явленность себя, то есть человек свободен и в том, чтобы обрести Власть. Потому запрещающий это делать должен иметь основательные доводы, ведь в ином случае логическая необоснованность этого может принести форму неприятия, сопротивления и подавления Власти. Обыкновенно за таким обоснованием находится мифология, что описывает мировой континуум, но есть ли возможность найти в этом логическое основание, или хотя бы рассмотреть альтернативы логических суждений? — почему бы и нет?

Маг пользуется инструментами Языка и Мифа (метамифа), то есть двумя так сказать “скипетрами власти времени”, обретя которые человек становится именно магом как властителем; то есть логичным решением является факт принятия того, что властитель, то есть обладающий властью, овладел Языком и Мифом первее или лучше остальных в истории, и по факту единственным перед Самим Собой. В этом же случае утверждается, что если каждый властитель прежде всего властитель Сам перед Собой (при этом “властитель” должен оставаться “властителем”), то при ситуации наличия нескольких властителей и с сохранением структуры определения можно представить, что такие властители существуют одновременно друг с другом не порабощая друг друга, так как в случае порабощения мы меняем понятие “властитель” на новообретенное понятие “угнетенный”, а также отдельно представляем, что существует некоторая сфера инобытия, в которой властители, маги, существуют отдельно от вечности и континуума и в котором те проистекают как люди.

Кроме представлений о таких формах социальности (которая впервые за всё это время как необходимое понятие появилось здесь) также зримо, что маг может быть не один, так как гарантия инобытийствования целиком связана с природой времени и тождества человека. Тогда, раз утвержденная природа человека позволяет находиться вне временных законов посредством обретённой Власти, то в заложенной человеческой природе существует ступень сверхчеловеческая, уподобленная времени и отождествленная с инобытийствованием, в котором может проистекать существование властителей, то есть познавших таинство Власти скипетрами законов времён. Такое вневременное бытие проистекает силой обретённой власти, и которая ведёт туда, где существует социальность. А потому социальность есть не всякое отношение властителей и свободных-самостановимых, а отношение лишь властителей, то есть магов, то есть утвердивших знание над Языком и Мифом.

А теперь совместим положения и получим, что существует некоторое социальное вневременное бытие в котором существуют только обретшие власть, но которые не позволяют туда проникнуть другим по причине наличия власти (в следствии с чем неимеющие власти и называют их “властителями”). Тут видно, что власть обладает не только внутренним, но и проистекающим вовне свойством по причине собственной субстанциональности. То есть наделённый властью по своей природе её выражает ко всему, что не является властью кого бы то ни было другого властителя. Власть — сила из возникающего вневременного бытия, которое рассматривается как бытия с существующей социальностью, то есть как минимум социального бытия. Сила власти по свойственной природе (являющейся по факту онтологическим значением) выражает инобытийственную форму отношения к миру времени, а потому и проистекает негативно, в отличии от социальной сферы, т. е. где существует позитивно. Потому и запрет на обретение власти сама Власть выражает запретом, а не чем-либо ещё. Власть обязана запрещать собственное обретение, а обретшие её обретают и социальность. Социальность эта обеспечивается знанием Языка и Мифа, и именно этими скипетрами власть утверждает и доказывает собственную властность.

Получается, что человек есть то нечто, которое обладает правом в собственном становлении повелевать временем в сфере социального, где время отдаст все свои законы правления позволив ими, а потому Собой обладать и пользоваться. Таков рассмотренный третий пример, выдвигающий человека как потенциального сверхчеловека на передний план, и которое одновременно не противоречит, но скорее развивает и дополняет первый пример. Он же оставляет вопрос о том, каким образом из тождества времени образовалась инаковость человека в том смысле, что был-ли создан человек До времени или Вне времени, то есть мог ли человек быть порожден, например, в сфере социального, т. е. вневременного, а не временного бытия, в котором тот потерял тождество в некоторый момент, который и был первым моментом обретения власти, то есть обретения Языка и Мифа. Случай же рассказывающий о свойстве времени выйти из себя и обнаружить нечто вне-себя раскрывает широкий спектр представлений о том, сколь множество существует бытийных сфер безвременья, то есть по факту раскрывающих и развивающих культуру и мифологию представлений об устройстве Мира и Вселенной. Тогда обретённая тождеством времени по факту выхода из себя свобода-от-себя наделяет властью как призматической конструкцией, с помощью которой властитель познает сферы безвременья.

Если представить, что Власть только в социальной сфере существует позитивно и преображается в негацию в остальных сферах, тогда можно утвердить, что познание внесоциальных сфер будет в себе включать в любом случае социальную категорию восприятия, а потому и в понятии “познания”могут претерпеть изменения в, например, “интуицию”, “воображение” и т. п., а потому и претерпят изменения и методы, и свойства познания внесоциальных сфер бытия. Если человек возник только в сфере власти времени, тогда можно утверждать, что социальное есть временное формирование обретших власть, то есть язык и миф. Если человек возник в социальной сфере, тогда язык и миф были им даны как инструменты безвременья повелевающих временем, с которым тот может вступить в диалог,