Ясное дело, что ее дорогие друзья застыли на месте, словно статуи, и уставились на нее и Драммонда…

С глупейшими улыбками на устах.

Никогда в жизни Поппи не чувствовала себя такой одинокой. Она изобразила очаровательную улыбку и проговорила ему тоже на ухо:

— Я не понимаю, о чем это вы. Но скорее ад замерзнет, чем я выйду замуж за вас.

— Я объясню вам положение завтра. — Голос его ничуть не дрогнул. — Когда приеду к вам домой на обед в семь часов вечера.

— Но завтра вечером меня не будет дома. Я должна присутствовать на музыкальном…

— Вы не будете присутствовать ни на чем музыкальном, — перебил ее Николас. — Вы будете ожидать моего визита в вашей гостиной, если понимаете, что для вас лучше, — добавил он вкрадчиво и высоко поднял ее руку, к полному восторгу публики.

Поппи почти задохнулась от злости. Как он смеет приказывать ей, что она должна делать? И поднимать ее руку вверх, как будто она, Поппи, его военный трофей?

Он оставил ее, чтобы принять поздравления от Принни, а Поппи с жеманной улыбочкой присоединилась к обществу и, в свою очередь, принимала поздравления, хотя внутри у нее все кипело от злости.

Этот человек не воспользуется тем лучшим, что есть в ней. Это она прибережет для Сергея.

Победа.

Николас старался не слишком радоваться, поскольку его избранница, если он вправе так назвать леди Поппи, отвергла его с негодованием, но тем не менее он в какой-то мере чувствовал себя победителем.

Никогда еще его не наделяли такими крепкими рукопожатиями, никогда до сих пор мужчины не говорили с ним в столь благоговейном тоне: «Наверное, в вас есть что-то особенное» или: «Как вам это удалось?», а у одного из приятелей даже скатилась по щеке слеза, когда он еле выговорил: «Ты будешь ее беречь?»

Николас чувствовал себя так, словно завладел Еленой Троянской… а может, так оно и есть.

Он взглянул на леди Поппи — она была великолепна в своем сдержанном гневе.

— Отвезите ее домой, Драммонд, — обратился к нему лорд Дерби, как только суматоха немного улеглась.

— Но, папа! — Леди Поппи схватила отца за руку.

Он мягко, но решительно высвободился.

— Никаких «если», «и» или «но», моя дорогая. Ты теперь обручена, и твой нареченный проводит тебя домой с моего позволения, которое я охотно даю…

— Нет, — перебила его Поппи.

— И если ты не выйдешь за него замуж, — продолжал как ни в чем не бывало лорд Дерби, — я оставлю тебя без единого фартинга. — Он вперил в строптивую дочь пронизывающий взгляд. — И не думай, что я этого не сделаю, именно так я и поступлю. Клянусь могилой твоей матери.

— Ш-ш-ш, папа! — Поппи быстро огляделась по сторонам. — Как мог ты сказать такое? Это совершенно не в твоем духе!

Он тряхнул головой со словами:

— Я вовсе не чувствую себя виноватым. Твой отказ достойнейшему претенденту на твою руку лорду Эверсли стал той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюду. Твое счастье, что Драммонд пожелал взять тебя в жены. Насколько я понимаю, дни твоего существования в качестве старой девы миновали.

Лорд Дерби с самым невозмутимым видом поцеловал Поппи в лоб. Она была настолько возмущена и ошарашена, что не воспротивилась.

Николас протянул ей руку, и Поппи не сразу и неохотно приняла ее.

— Не говорите ни слова, — пробормотала она, когда он повел ее сквозь толпу.

Он делал все от него зависящее, чтобы выглядеть милосердным победителем. Поппи претерпела серьезное потрясение от вызывающего поступка своего отца. Николас был рад подарить ей хотя бы несколько минут молчания.

Но еще несколькими минутами позже, когда Поппи находилась уже в карете Николаса, она ринулась в бой. Уселась напротив Драммонда и устремила на него пылающий взор.

— Что значит это ваше предложение? — спросила она самым дерзким тоном. — Ведь вы даже не знакомы со мной!

— Но вы и есть та самая особа, которая три года использовала мое имя, чтобы отделываться от других ваших претендентов, — сказал он, явно не намеренный поддаваться раздражению. — Разве это не тот брак, которого вы желали?

— Ха! — только и произнесла она пренебрежительно.

Экипаж резко повернул за угол, и Поппи перевела взгляд с Николаса на вид за окном. Он залюбовался ее прелестным подбородком и белоснежными плечами, едва прикрытыми небрежно накинутой шалью. Она великолепна. Настоящая королева. И бесспорно представляет опасный соблазн не только для него самого, но и для любого мужчины.

Быть может, он был бы счастлив, если бы Поппи родила ему детей.

Она повернулась к нему лицом и сложила губы бантиком.

— Вы пошли на серьезный риск. Нет сомнения, что вы нуждаетесь в деньгах, а я представляю собой подходящий источник средств. Однако я чувствую, что у вас были и другие причины сделать мне предложение. У меня достаточно сильные инстинкты.

— Не сильнее моих.

— Вы не можете это знать.

— Мои инстинкты утверждают, что это так.

— Как могут ваши инстинкты сообщить вам, что они сильнее?

— Легко, — ответил он. — Любой человек с хорошими инстинктами понял бы это. — Он одарил ее самой лучшей из своих дьявольских усмешек. — Но поскольку, как вы утверждаете, герцоги всегда нуждаются в богатых женах, чтобы на их деньги поддерживать свое имение, а также произвести на свет и воспитать будущих герцогов, то почему бы не взять в жены ту, которая сама тебе навязывается.

— Я и не думала навязываться. К тому же, если бы я даже навязывалась, чего, повторяю, не было, ваши причины совершенно иные.

— Ваши инстинкты и вправду сильны.

Поппи втянула в себя воздух со словами:

— Я это знала…

— Я должен поскорее обзавестись женой, но отнюдь не ради финансовой безопасности, — произнес Николас без малейшего намека на желание признать себя неправым. — Я не волен сейчас объяснить почему. Однако это не имеет никакого отношения к тому, что вы стали моей избранницей.

Поппи скрестила руки на груди.

— Я могла стать вашей избранницей, но это еще не значит, что вы мой избранник.

— Дюжина отвергнутых вами соискателей опровергла бы это ваше утверждение. Но кто же тот мужчина, которому вы отдали ваше сердце?

Поппи надула губы и после недолгой паузы ответила:

— Один-единственный мужчина мог бы уговорить меня расстаться с моим статусом старой девы.

— Вы вовсе не старая дева… пока.

— Но близка к тому, — возразила Поппи, — и не имею желания выходить замуж ни за кого, кроме… — Она помедлила несколько секунд и добавила: — Я не могу его назвать.