— Господа лётчики! Уверен, нет необходимости разъяснять вам смысл происходящего. Сильная авиагруппа истребителей — давняя мечта всех, кому приходилось встречаться в небе с обнаглевшим противником… — Он говорил не "по-начальнически", а совсем просто, как бы дружески беседуя. — Нам необходимо помнить главную задачу лётчиков-истребителей — находить и уничтожать воздушного врага. Поэтому каждый из нас должен проявлять активность и высокое умение, личную храбрость и товарищескую выручку в бою. Так за дело, господа лётчики! — Евграф Николаевич энергично взмахнул рукой. Обычно начальники, обращаясь к лётному составу, говорили: "Господа офицеры и нижние чины" или "Господа военные лётчики и пилоты-авиаторы". Крутень назвал всех лётчиками, подчеркнув войсковое равенство. <…>

Жизнь в 3, 8 и в нашем 7-м отрядах, сплотившихся в единую 2-ю боевую авиационную группу истребителей, преобразилась. Даже тупоголовые офицеры были вынуждены иначе относиться к солдатам.

На аэродром начали прибывать новейшие "ньюпоры". Мы приступили к переучиванию. Одновременно производились боевые вылеты. Евграф Николаевич Крутень был душой авиагруппы. В чёрной кожаной куртке с бархатным воротником, он появлялся всюду. Собираются люди на боевое задание — обязательно проверит их подготовку, подскажет, как лучше выполнить поставленную задачу. Переучивая лётчиков на двухместном "Ньюпоре-10", он и сам часто летал на боевые задания. На борту его машины была нарисована голова русского витязя в боевом шлеме. Наибольшее количество боевых вылетов и побед в воздушных боях — вот краткая аттестация командира группы…»

Только в мае 1917 г. Евграф Николаевич одерживает несколько побед подряд. Сначала это был австрийский разведчик «Ганза-Бранденбург», 24 мая ещё один. А 26 мая только в одном вылете он сбивает сразу двух «фоккеров».

Как это происходило, рассказал один из лётчиков его авиагруппы А.В. Шиуков в своей книге «Война в воздухе»: «Крутень любил летать до "последней капли бензина". И он обычно прекращал полёт над линией фронта, когда в баках оставалось всего лишь на несколько минут. В этот раз он также возвращается на аэродром с остановленным мотором.

С высоты трёх с лишним тысяч метров наши самолёты медленно шли на снижение. День был пасмурный. Почти всё небо было сплошь затянуто белыми облаками, которые высоко над землёй шли в три этажа. Встречи с немцем в этот час мы не ожидали, поэтому возвращались домой спокойно, держась далеко друг от друга, чтобы случайно не столкнуться в облаках.

Крутень шёл правее меня. Наши самолёты временами исчезали в белоснежном облаке, и тогда я терял его из виду. Мы уже были над своей территорией, в нескольких километрах от линии фронта, когда, потеряв на несколько мгновений Крутеня, я вдруг увидел его самолёт в пикирующем полёте. Меня это сильно обеспокоило. Я тотчас же направился к своему командиру и лишь тогда заметил причину столь неожиданного пике.

Двумястами метров ниже в беспорядочном штопоре падал подбитый германский самолёт, а за ним гордо следовал серебристый "ньюпор", на борту которого красовался рисунок головы русского витязя в древнем шлеме. Это был самолёт Крутеня…

Оказалось, что Крутень в просвете облаков неожиданно "напоролся" на немецкий самолёт, возвращавшийся с разведки из нашего тыла. Недолго думая, он излюбленным способом атаковал "немца". Крутеня ничуть не смутило то обстоятельство, что мотор его самолёта уже не работал, а в пулемёте оставалось несколько патронов. Он знал, что "немцу" не уйти от него, и, выпустив в него всего лишь шесть патронов, сбил.

Весной 1917 года Крутень в один день одержал две победы. Встретив во время дежурства в воздухе неприятельскую машину, Крутень атаковал её и быстро сбил. По обыкновению, он опустился рядом со своей жертвой и лично взял лётчика в плен. Он отвёл пленника в ближайшую халупу и уже собрался было возвращаться на свой аэродром, как в воздухе послышался знакомый рокот германского самолёта.

"Немец!" мелькнуло в голове у Крутеня, и он немедленно выскочил из халупы. Действительно, над деревней кружил неприятельский биплан, словно вызывая победителя на смертельный поединок. Горячий Крутень влез в свой "ньюпор" и через несколько секунд устремился вверх. Произошла горячая схватка, во время которой Крутень, улучив удобный момент, взмыл свечой под "брюхо" германского самолёта. Дальше — короткая очередь из пулемёта, и… через несколько минут второй германский самолёт лежал на земле…

Лётчик-майор оказался командиром первого пленника. Разыскивая не вернувшегося лётчика, он обнаружил знакомый самолёт на земле, а рядом — "ньюпор" победителя.

Он решил отомстить за лейтенанта и… сам оказался побеждённым».

В жизни этого настоящего витязя неба был и такой случай: «Однажды, сбив "фоккер" врага, Евграф Николаевич сел рядом возле обломков аэроплана. Пехотинцы передали ему бумажник погибшего лётчика. В нём он нашёл фотографию, на которой был изображён немецкий лейтенант с ребёнком на руках. Позади стояла улыбающаяся жена. При очередном вылете Крутень сбросил над неприятельским лагерем вымпел с вложенной в бумажник запиской: "Сожалею об убитом муже и отце, но война есть война. Не я его — так он меня"».

А погиб он безвременно и нелепо!

6(19) июня 1917 г. возвращаясь с боевого задания на свой аэродром с неработающим двигателем, как всегда без капли бензина, Крутень на крутом развороте на предельно малой высоте, потерял скорость и, сорвавшись в штопор (с 20 — 30 метров), врезался в землю.

В этот день он сбил свой последний «фоккер», защищая своего разведчика от атак сразу трёх истребителей противника. Всего же 6-го он совершил два боевых вылета, записав на свой счёт ещё две победы.

«После великого Нестерова он был наиболее видным из боевых лётчиков. Погибшему Крутеню шёл лишь двадцать седьмой год. Для характеристики отважного лётчика достаточно указать, что в последнюю неделю жизни им было сбито три немецких самолёта», — писали российские газеты.

На сегодняшний день точно неизвестно, сколько самолётов сбил в воздушных боях Крутень. По одним данным, он уничтожил около 20 самолётов, по другим — 17, по третьим — не более десяти. Однако разве это сильно важно сегодня? Достаточно сказать, что Евграф Николаевич оказался не просто учеником Нестерова, но и самым лучшим продолжателем его дела, навсегда оставшись крупной величиной в истории авиации России.

Немаловажно и то обстоятельство, что этот выдающийся лётчик и командир оказался не менее выдающимся теоретиком, написав за свою короткую лётную жизнь целых девять работ и тем самым, заложив основы боевого применения истребительной авиации.

Начальник Полевого управления авиации и воздухоплавания при штабе Верховного Главнокомандующего полковник С.А. Ульянин в своей телеграмме, отправленной им в штаб авиагруппы, писал: «6 июня с.г. на фронте погиб доблестный командир 2-й боевой группы капитан Евграф Николаевич Крутень, который своей неутомимой боевой работой стяжал себе неувядаемую славу и бесспорно может считаться гордостью нашей родной авиации…»

Козаков родился 2 (14) января 1889 г. в Херсонской губернии в семье дворянина. В 1906 г. он окончил Воронежский кадетский корпус, а в 1908 г. — Елисаветградское кавалерийское училище. 5 июня корнет Козаков был выпущен в 12-й уланский Белгородский полк, шефом которого числился австрийский император Франц Иосиф.