— Никуда мы не пойдем, разве поход к врачу не стоит денег? — сказала она.

— Но мы ведь не можем жертвовать его жизнью, — возразила Ню Сяоли.

— Да с тех пор, как он родился, я его ни разу врачам не показывала. Пока доедем до Циньханя, он уже поправится.

Ню Сяоли ничего не оставалось, как усесться обратно на свое место. Прошло еще четыре-пять часов, и к вечеру их автобус наконец прибыл на автовокзал уездного центра Циньхань. Сяохоу открыл глаза; Ню Сяоли потрогала его лоб: жар действительно прошел. Выйдя из автобуса, Сяохоу снова резвился как ни в чем не бывало. Ню Сяоли втайне только подивилась: вот уж правда и смех и слезы. Тут Чжу Цзюйхуа попросила Ню Сяоли покараулить вещи, пока она сводит Сяохоу в туалет. Ню Сяоли кивнула, и Чжу Цзюйхуа, взяв Сяохоу за руку, потянула его к туалетам, которые располагались в западной части привокзальной площади. Ню Сяоли в это время сильно захотелось пить, поэтому, волоча за собой вещи, она подошла к ближайшему магазинчику, купила там бутылку воды и в ожидании Чжу Цзюйхуа с Сяохоу стала утолять жажду. Но прошло полчаса, а те все не возвращались. Прошел час, но их все так же не было. Прошло два часа, но Чжу Цзюйхуа с Сяохоу как сквозь землю провалились. Ню Сяоли запаниковала. Взвалив на себя багаж, она бегом направилась к туалетам в западной части площади. Забежав в женское отделение, она проверила кабинку за кабинкой, чтобы найти хоть какой-то след, оставленный Чжу Цзюйхуа и Сяохоу. Выйдя из туалета, Ню Сяоли поняла, что дело дрянь. Чжу Цзюйхуа сбежала вместе с Сяохоу, и даже вещами своими пожертвовала.

7

Ню Сяоли открыла сумку Чжу Цзюйхуа: в ней оставалось еще три-четыре лепешки. Раскрыв ее мешок, она нашла там головной платок Чжу Цзюйхуа, несколько поношенных вещичек Сяохоу, а еще то самое старенькое одеяло, которым они укрывались. Глядя на эти вещи, Ню Сяоли сперва пришла в полное замешательство — ведь они так хорошо ладили всю дорогу. Будучи, по сути, совершенно чужими и не зная друг о друге ничего, они стали в доску своими и делились друг с другом секретами, даже спали под одним одеялом. Как же Чжу Цзюйхуа могла вот так вот взять и сбежать? Но потом Ню Сяоли поняла, что именно в этом и состояла хитрость Чжу Цзюйхуа. Всю дорогу та плела ей сладкие речи и совсем заморочила Ню Сяоли голову. Окончательно ее запутав, Чжу Цзюйхуа распрощалась со своим багажом и, прихватив Сяохоу, пустилась в бегство. Тут до Ню Сяоли неожиданно дошло, что Чжу Цзюйхуа отдала ей только свои вещи, а вот деньги на дорожные расходы оставила у себя в штанах. За все время пути до уездного центра Циньхань, который находился за четыре с лишним тысячи ли от их дома, они не допускали никакого расточительства, а потому потратили всего около шестисот юаней, то есть у них оставалось еще две тысячи четыреста юаней. Глядя, как рачительно относилась к деньгам Чжу Цзюйхуа, которая даже во время болезни Сяохоу отказалась от медицинской помощи, Ню Сяоли думала, что та поступает так из лучших побуждений. Только сейчас Ню Сяоли поняла, что Чжу Цзюйхуа поступала так, исходя из личных интересов. Ню Сяоли проделала длинное и трудное путешествие в четыре тысячи с лишним ли ради того, чтобы найти беглянку, но никак не ожидала, что к одной беглянке присоединятся еще двое беглецов. Мало того, что десять дней назад ее надула Сун Цайся, которую она выбрала в жены своему брату, так теперь, когда Ню Сяоли очутилась в провинции N, ее надула еще и Чжу Цзюйхуа. И оба раза она осталась в дураках. Ню Сяоли вдруг поняла, что Лао Синь из деревни Синьцзячжуан вел себя с Чжу Цзюйхуа совершенно правильно. Каждый месяц он выдавал Чжу Цзюйхуа лишь двадцать юаней, на такие деньги из дома до Циньханя не убежишь. Его жестокость была оправдана: не будь он таким, Чжу Цзюйхуа уже давно бы его обманула. Обычно она всегда находилась рядом с Лао Синем и никуда не убегала, зато теперь, когда ей подвернулась Ню Сяоли и три тысячи юаней, она взяла и сбежала. Ню Сяоли стала размышлять, почему Чжу Цзюйхуа, на сохранности которой были деньги на дорогу, не сбежала раньше, а дождалась, когда они приедут в Циньхань. Но, поразмыслив, она поняла, что в отличие от других городов, в Циньхане Чжу Цзюйхуа, не в пример Ню Сяоли, прекрасно ориентировалась, что стало ее козырем против неосведомленности Ню Сяоли. Кроме того, Ню Сяоли не понимала, от кого все-таки сбежала Чжу Цзюйхуа: от нее или от Лао Синя из деревни Синьцзячжуан? Другими словами, как долго она собиралась скрываться? Если Чжу Цзюйхуа сбежала от Ню Сяоли, то это одно, но если она хотела на всю жизнь избавиться от Лао Синя, то это совсем другое. Если бы Чжу Цзюйхуа сбежала лишь на время, это бы касалось исключительно Ню Сяоли, но если та сбежала навсегда, то как потом Ню Сяоли объяснит Лао Синю, что его жена ускользнула из ее рук? Но что бы ни задумала Чжу Цзюйхуа, Ню Сяоли решила, что прежде чем отправиться на поиски Сун Цайся, сперва она должна разыскать Чжу Цзюйхуа. Когда они были в деревне Синьцзячжуан, Чжу Цзюйхуа обмолвилась, что ее мать живет в деревне Минчаоцунь, что в волости Сундайсян в уезде Циньхань. Ню Сяоли взвалила на себя вещи, тут же на автовокзале наняла моторикшу, погрузила к нему весь багаж, следом забралась сама и, усевшись поверх сумок, скомандовала моторикше ехать в Минчаоцунь, что в волости Сундайсян. Про себя Ню Сяоли рассуждала, какая все-таки дура эта Чжу Цзюйхуа: ну куда она теперь от нее денется, если дала точный адрес своей матери? Как говорится, убежал монах, да не сбежит монастырь. «Пусть даже я тебя не найду, — думала Ню Сяоли, — зато найду твоих родственников, а если найду твоих родственников, то потом найду и тебя». Местность в уезде Циньхань тоже была горной; выехав за пределы города, моторикша вырулил на горную трассу, ухабистая дорога то и дело петляла, вызывая ужасную тряску. Подпрыгивая на вещах, Ню Сяоли в который раз стала костерить Чжу Цзюйхуа за ее обман. Она представляла, как доберется до волости Сундайсян, потом до деревни Минчаоцунь, как найдет дом Чжу Цзюйхуа, как приткнет ее к стенке и спросит, когда именно та разглядела в ней идиотку. Точно такой же вопрос Ню Сяоли собиралась задать и Сун Цайся, когда разыщет ее. Потом она представила, как кинется на эту коротышку, как схватит ее за волосы, как залепит ей хороших пощечин, взывая к ее совести. Если же Ню Сяоли найдет Чжу Цзюйхуа у реки, то тут же сбросит в воду, а потом возьмет палку и будет без устали ее колотить, точно так же, как несколько дней назад Фэн Цзиньхуа проделал это с Лао Синем. Но только в отличие от Лао Синя, которому все-таки дали выбраться на берег, Чжу Цзюйхуа Ню Сяоли на берег не выпустит, пусть та захлебнется и утопнет. Если же Ню Сяоли встретит ее на суше, то, к счастью, у нее с собой припасена бутылочка с серной кислотой. Она выплеснет ее прямо в лицо Чжу Цзюйхуа, и пока та будет орать, Ню Сяоли будет наблюдать, как серная кислота дымится на ее коже и как превратившаяся в кровавое месиво плоть клочьями опадает на землю. Вдруг Ню Сяоли вспомнила Сяохоу, который ночью на вокзале гладил ее лицо и говорил, какая она красивая. Неужели он тоже пособничал Чжу Цзюйхуа, помогая той обвести ее вокруг пальца? Этому ребенку было всего четыре года, если все это время он тоже притворялся, то он настоящий артист. Но ребенок наверняка не знал, что замыслила его мать, так что главной преступницей Ню Сяоли считала Чжу Цзюйхуа.

Вдруг Ню Сяоли вспомнила, что, отправляясь в дорогу, взяла с собой всего пятьсот юаней, поскольку заранее знала, что Чжу Цзюйхуа принесет три тысячи на дорожные расходы. Она быстро пощупала вшитый внутрь нагрудный карман; эти деньги были на месте, но основная сумма-то осталась у сбежавшей Чжу Цзюйхуа. Ню Сяоли также вспомнила, как три дня назад на автовокзале Чжу Цзюйхуа хотела было вытащить зашитые в штаны три тысячи, чтобы передать их Ню Сяоли, но она, доверившись Чжу Цзюйхуа и решив, что так будет безопаснее, сама позволила той хранить деньги у себя. «Вот если бы тогда я все-таки забрала эти деньги, — думала Ню Сяоли, — то теперь бы я не была связана по рукам и ногам». Тут она поняла, что Чжу Цзюйхуа взяла с собой Сяохоу вовсе не для того, чтобы сбежать от Ню Сяоли. То, что мать с ребенком убежали вместе, говорило о том, что те решили избавиться от Лао Синя и больше никогда не возвращаться в деревню Синьцзячжуан. Чжу Цзюйхуа упоминала, что Сяохоу родился не от Лао Синя и что она вышла замуж уже с ребенком. Судя по всему, этот переезд Чжу Цзюйхуа вместе с Сяохоу в провинцию N также был частью ее плана. Но почему она сбежала от Лао Синя? Ню Сяоли вспомнила, как Чжу Цзюйхуа в дороге жаловалась, что терпеть не может Лао Синя, и виной тому было не только его жестокое обращение, но еще и мужское бессилие. С ее слов, именно потому, что по ночам у него были проблемы, днем он вел себя как бешеный. Ню Сяоли снова вспомнила Сун Цайся. А что, если та тоже сбежала, потому что у старшего брата Ню Сяоли, Ню Сяоши, по ночам были проблемы? Ню Сяоши, как и Лао Синь, был низкорослым и внешне безобразным. Поскольку никого из местных девиц он соблазнить не смог, Ню Сяоли пришлось подыскать ему жену из другой провинции. В ту ночь, когда молодые уединились в комнате для новобрачных, Ню Сяоли пыталась расслышать хоть что-нибудь. Но сколько бы она ни ждала, из комнаты не доносилось ни единого шороха. Ню Сяоли даже забеспокоилась. Однако на следующее утро во время завтрака она заметила, что Ню Сяоши тайком улыбается, и с облегчением выдохнула. Теперь ее мучил вопрос: что могла выражать его улыбка — победу или поражение? Если победу, то какую именно? Мысли Ню Сяоли от Лао Синя и старшего брата перетекли к Фэн Цзиньхуа.