Довод не убедил, но в конце концов я просто захлопнула дверь.

Неуверенно спустившись по ступенькам, я оглянулась и окинула взглядом дом.

— О!

Впервые выглянув за порог, я мало что рассмотрела, а ведь было чем полюбоваться. Домик ведьмы был построен из темно-серого камня с глубоким фиолетовым отливом, в то время как остальные здания пестрели всеми оттенками светлого серого, бежевого и даже оранжевого камня.

Я зачарованно задрала голову, любуясь башенками, черной черепицей крыши и флюгером. Но через миг нахмурилась и медленно пошла в обход, пытаясь соотнести внешний вид дома с внутренним расположением комнат.

Дом оказался маленьким, с квадратным фундаментом. И в нем было не два, а три этажа! Весь третий этаж состоял из семи башенок, самую высокую из которых венчал флюгер в виде ворона.

Но по моим ощущениям выходило, что дом должен быть прямоугольным и гораздо-гораздо больше! А я в десять широких шагов дошла до угла домика!

— Эй, пойдем! — позвал Мэй. — Хватит торчать на одном месте.

Эх, это им тут все привычно, а для меня каждый камень в новинку. И как они это не поймут?

Парни направились вниз по склону, я не спеша шла за ними, пытаясь не слишком таращиться на дома и редких прохожих. Но попробуй этого не делать, когда идущий навстречу мужчина дошел до домика ведьмы, а потом буквально исчез!

— Это специфика Семимирья, — сказал Мэй, заметив мое удивление. — Он не пропал. Как шел по улице по своим делам, так и идет. Просто в той точке пересекаются миры. Ты привыкнешь и перестанешь удивляться таким исчезновениям.

— Вообще-то не очень хочется привыкать, — сказала я себе под нос.

Местные одевались довольно просто: мужчины носили полотняные брюки, рубахи, куртки и крепкие башмаки, а женщины — платья или юбки с блузами и туфли без каблука.

— В этом мире Семимирье забрало себе окраину города, — будто угадав мои мысли, коротко ответил Шарад.

— Да, зато нам повезло, — подхватил Мэй. — Ниже по улице — один из лучших трактиров, а уж мы облазили все, которые доступны некоренным обитателям этих семи миров.

У меня голова шла кругом от запутанности этого странного мирка, но я все равно кивнула на слова парня, надеясь, что смогу во всем разобраться.

— В этой части есть много всяких магазинчиков и лавок, — просвещал меня брюнет, — но не стоит соглашаться на предложения подвезти. Дороги петляют, и этот мир выкинет тебя в соседний прямо пятой точкой на булыжную мостовую, а то и в стену улететь можно.

Далеко мы не ушли, остановившись в первом же заведении, попавшемся по пути. Изнутри таверна «Три гуся» напоминала длинный приземистый деревянный амбар. Две дюжины столов из массивного дерева окружали такие же массивные лавки, стены украшали плетенки чеснока, сушеного перца всех сортов и цветов, косы лука, веники тмина, а между ними то тут, то здесь виднелись всевозможные объявления и распоряжения. Между стропилами курился дым, давая знать, что в этом мире до разделения залов еще не дошли, а вентиляция ограничена естественным перемещением воздуха.

Парни выбрали свободный стол у окна, чему я была несказанно рада: по дороге я не успела как следует осмотреться, а обещанная еда пробудила во мне оптимизм и любопытство. Голова немного кружилась, на висках выступила испарина, поэтому я поскорее села на лавочку и прикрыла глаза.

— Что будешь? — спросил Мэй и указал на стену за невысокой перегородкой. Та была выкрашена черной краской, и на ней кто-то мелом расписал меню.

— Принеси ей что-то сытное… и побольше, — за меня решил Шарад, и я не стала возражать, ведь на самом деле была готова съесть абсолютно все. Даже экзотику. Даже так нелюбимые мной субпродукты. Лишь бы еда! Нормальная еда. Много-много еды! Огромную миску! А лучше тазик! Или ведро! Я все съем!

Я проводила Мэя полным надежды взглядом. Он поздоровался с усатым верзилой в чистом белом переднике, пожал ему руку и, широко размахивая руками, принялся ему о чем-то рассказывать.

Интересно, я понимаю, что говорят мои новые знакомые, но как будет с людьми из других миров?

Ожидая заказ, я вертела головой, стараясь подметить каждую мелочь. Но обстановка и люди выглядели довольно обычно. Пусть мир и не мой родной, но и здесь люди такие же, как у нас. Ни дополнительных ушей, ни хвостов, ни даже вертикальных зрачков. И все эти внешне привычные люди сидят на самых обычных стульях и лавках за самыми обычными столами.

А остальные миры тоже похожи на этот?

Мне очень хотелось задать все пришедшие в голову вопросы, но почему-то озвучивать их Шараду не хотелось. Мэй улыбчивый и открытый, а этот… еще и кинжалом размахивал!

Не подозревая о моих размышлениях, парень стащил капюшон и хмуро прищурился на темнеющее небо за окном. Как я и думала, у него оказались серебристо-белые волосы, но брови и ресницы — темно-русые. А глаза — темно-зеленые, цвета малахита.

Я помалкивала, да и Шарад не стремился развлекать меня застольной беседой. Появление Мэя с тремя огромными кружками разрушило неловкость ситуации. Рот тут же наполнился слюной, когда я учуяла кисло-сладкий аромат сидра. Перед глазами тут же все померкло, кроме огромной кружки.

Все же я человек, родившийся и росший во времена, когда не было никакого ограничения в еде. Всего несколько дней — и я готова душу продать, но основательно поесть.

Только я хотела протянуть руку к прохладной глиняной ручке кружки, как Шарад отодвинул от меня сидр и строго высказал Мэю:

— Не надо ей. Глянь, похожа на облезлую голодную кошку. Еще захмелеет с голодухи.

— От сидра-то? — фыркнул Мэй, но возражать не стал, снова ушел и на этот раз принес мне отдельный кувшин с компотом и кружку.

После пресной каши-супа самый простой компот из яблок показался мне божественным нектаром. Я едва не расплакалась. А когда передо мной поставили объемистый горшок, от которого валил пар, я окончательно потеряла связь с реальностью.

Густой бульон побулькивал, пахло от еды странно, но в горшочке явно было какое-то тушеное мясо и овощи, а в плетенке моего внимания поджидал чуть сероватый, но самый настоящий хлеб.

— Так… — начал было Мэй.

— Подожди, — одернул приятеля Шарад. — Она тебя все равно не слышит.

— Ладно, но мы даже имени ее еще не знаем, — прошипел брюнет. — И нужно понять, что нам теперь с ней делать.

Не вникая в их беседу, я ложка за ложкой вычерпывала содержимое горшка. И даже когда почувствовала себя сытой, все равно продолжила жевать и глотать. Мало ли! Я не знаю, где и когда буду есть в следующий раз.

— Не думал, что в нее столько влезет, — подперев голову кулаком и наблюдая за мной, весело признался Мэй.

Спустя четверть часа, когда я утолила первый голод… и второй тоже, а потом плавно перешла к запасам впрок, неустанно уговаривая себя, что еще кусочек в меня обязательно поместится, Мэй приступил к рассказу о том, во что же такое я вляпалась по самые уши. Я слушала, кивала и время от времени задавала вопросы. И не удивлялась ни услышанному, ни своему возмутительному спокойствию. Все же сытость положительно влияет на восприятие мира, пусть и чужого.