Он нарушал их соглашение, и она не могла это игнорировать по многим причинам.

— Вы обещали, — еле слышно прошептала она. — Вы не можете этого делать, когда мы одни.

— В углах находятся камеры видеонаблюдения, — тихо ответил Иван и прикоснулся к ней.

Миранда позволила ему это сделать, потому что принадлежала к тем людям, которые держат свое слово.

Пальцы Ивана легонько скользнули вверх по руке Миранды, затем вниз. Он чувствовал, как она изо всех сил сдерживается, чтобы не отстраниться, и это едва не заставило его развернуть ее, накрыть ее губы своими, только на этот раз не ограничиться одним поцелуем. Он вовремя напомнил себе, что собирается ее соблазнить, а в таких делах не нужна спешка.

Он приказал себе остыть, но завернутая в красивую ткань Миранда походила на крем-брюле, и ему захотелось узнать ее вкус.

Он наклонил голову к ее шее, и нежный аромат ее кожи чуть не лишил его самообладания. Чуть не убедил его в том, что он тоже может стать жертвой соблазна. Он видел это в отражении ее глаз, потемневших от желания.

Сказав себе, что он полностью контролирует ситуацию, Иван обхватил одной рукой ее запястье, а другую положил ей на ягодицы. Он держал ее так, словно они были любовниками. Словно эта ласка была началом новой близости. Словно сегодня он уже занимался с ней любовью. Он дал себе слово, что скоро эта женщина будет принадлежать ему.

«Очень скоро, профессор, вы будете стонать от наслаждения в моих объятиях», — мысленно пообещал он ей.

— Milaya moya, — пробормотал он. — Что, если это уже перестало быть игрой?

Миранда дернулась в его объятиях, и он заметил, как трепещет жилка пульса у нее на шее. Глядя в ее потемневшие глаза, он не сомневался, что она сейчас мысленно ругает его последними словами, потому что тоже его хочет.

Устоять перед соблазном и не овладеть этой женщиной здесь и сейчас оказалось намного сложнее, чем он ожидал.

«Это игра, — поспешно напомнил себе Иван. — Ты должен притворяться».

Он медленно поднял голову. Ему не хотелось отпускать Миранду. Почему так трудно помнить, что это всего лишь игра на публику?

Он прекрасно знал почему и не мог позволить своему влечению подвергнуть риску все то, ради чего он столько работал. Даже несмотря на тот факт, что до сих пор он не желал так сильно ни одну женщину. Разумеется, эта надменная аристократка ни за что не должна об этом узнать, иначе она использует его слабость против него.

Отпустив ее запястье, он пощупал ткань ее будущего платья и снова поймал в зеркале ее взгляд.

— По-моему, отлично, — произнес Иван мгновение спустя, когда решил, что успокоился. Он притворился, что не заметил потрясения и гнева в ее глазах. Притворился, что ему безразлично, что она думает, будто он ею манипулирует. — Мне нравится цвет.

— Я нанял для вас команду стилистов, — небрежно произнес Иван, когда они возвращались в аэропорт. — За час полета они могут проделать огромную работу. Пожалуйста, не спорьте с ними. Я выбрал их не без причины. Они мастера своего дела.

— В этом нет необходимости, — вежливо ответила Миранда. — Мне не нужны стилисты. — Ее голос прозвучал ровно и спокойно, что было удивительно, учитывая, что ее тело все еще горело от его прикосновений. — Мне сейчас не нужно ничего, кроме бокала вина и уединения.

— Я же ясно изложил вам свои требования, — отрезал он, не отводя глаз от экрана своего мобильного телефона.

Когда они вышли из машины, он пригвоздил ее к месту безжалостным взглядом. Его рука легонько касалась ее локтя, но, как и до этого в примерочной, внутри ее боролись желание и паника, и ей пришлось прилагать усилия, чтобы сохранять спокойствие.

— Моя игра — мои правила, — напомнил он ей.

Она согласилась на его условия, не так ли? Никто не заставлял ее это делать. Она по собственной воле села в его машину в Джорджтауне и вошла в его номер. Она добровольно подписала в самолете несколько документов, касающихся их договоренности.

Она только не понимала, почему внутри у нее все воспламеняется от простого прикосновения Ивана к ее телу.

— Вам нужно наше соглашение? — спросила она, отдернув руку. Иван не стал возражать. — Или вы просто хотите, чтобы я полностью вам подчинялась?

Его губы изогнулись в усмешке, которая привела ее в ужас.

— Профессор, разве вы сами не сказали, что я могу быть главным в наших отношениях?

Когда час спустя самолет Ивана приземлился в Ницце, команда стилистов уже закончила преображение сердитой профессорши.

Стоя на взлетно-посадочной полосе, Иван разглядывал Миранду, спускающуюся к нему по трапу. Он ожидал, что возбудится, но его поразила сила охватившего его желания. Какая-то его часть жалела о том, что он не овладел ею тогда в примерочной.

Нет. Это безумие. Он должен придерживаться своего плана. Эта игра должна навредить ей, а не ему.

Как он и распорядился, стилисты одели ее во все белое, чтобы подчеркнуть контраст между ее нежностью и хрупкостью и его грубой силой, которую она неустанно критиковала все эти годы.

Брюки из дорогой ткани мягко облегали ее длинные ноги, слегка расширяясь над босоножками на высоких каблуках. Яркий лак на маленьких ноготках смотрелся очень эротично. Два топа на тонких бретельках, белый и кремовый, надетые один поверх другого, подчеркивали красивую форму ее груди. Ее темно-рыжие волосы выглядели слегка растрепанными, словно кто-то запускал в них пальцы во время любовных игр.

— Ну что, я прошла фейс-контроль? — спросила Миранда притворно вежливым тоном, уперевшись руками в бока. Как бы он хотел сейчас, чтобы его руки лежали на этом хрупком изящном теле.

Игра действительно становится опасной. Он одержим этой женщиной, что не может его не беспокоить. После того как он прикоснулся к ней в Париже, его не покидала мысль о том, что цена мести может оказаться для него слишком высокой.

Судя по неистовому блеску ее зеленых глаз, она едва сдерживала свою ярость. Иван ничего не ответил, чтобы не злить ее еще больше. Вместо этого он достал из кармана большие темные очки, которые ему передал незадолго до этого один из стилистов, и надел на нее, насладившись мимолетным прикосновением пальцев к ее шелковистым волосам. Она опустила руки, и линия ее рта смягчилась.

— Пойдемте.

Иван взял ее за руку. Она вздрогнула, но ничего не сказала и позволила ему переплести его пальцы с ее. Судя по ее судорожному вздоху, она бы с большой радостью вонзила ногти в его кожу, чтобы потекла кровь.

Он наслаждался ее неохотным повиновением. Вряд ли его можно назвать хорошим человеком. Впрочем, у него никогда не было никаких иллюзий на этот счет.

Он подвел ее к приготовленному для них спортивному автомобилю с откидным верхом, открыл для нее пассажирскую дверцу, после чего сел за руль. Подав сигнал Николаю и остальным телохранителям, он завел мотор и тронулся с места.