Но опасность для хозяйства «самосёлов» может не только подкрасться по земле, но и просто упасть с неба. Хищные птицы, чаще всего ястребы, покушаются на хозяйских кур и цыплят. Если «самосёлам» удается поймать ворюгу, его безжалостно умерщвляют и цепляют на длинную палку, установленную в центре огорода. Таким способом чернобыльские аборигены отпугивают других пернатых хищников.

Убитая хищная птица на огороде у «самосёла»

Как видим, выживая в зоне отчуждения, «самосёлы» ведут борьбу не только с болезнями, властями, мародерами, но и противостоят миру дикой природы, который постепенно поглощает немногочисленные островки, некогда принадлежащие человеку.

С понятием «человеческий фактор» (human factor) мы обычно сталкиваемся, когда речь идет о катастрофах или авариях. Когда поведение человека — его ошибка, заблуждение или злой умысел — являются причиной выхода из строя технических систем. Поэтому в сложных или опасных системах проектировщики стараются минимизировать человеческий фактор или выстроить от него систему защиты. Но как показывает жизнь, перед человеческим фактором бессильны даже самые совершенные системы защиты. Катастрофа на ЧАЭС — лучшее тому доказательство.

Впрочем, человеческий фактор существует не только в технических системах, но и в социальных. В обществе действуют определенные правила и нормы поведения, однако всегда находятся люди, которые с ними не согласны. И они непременно бросают обществу вызов.

Именно так и произошло в чернобыльской зоне отчуждения, где закон запрещает находиться посторонним. Легально на режимном объекте пребывает только персонал, а нелегально вскоре после эвакуации там появились «самосёлы», люди, которые проживали на этой территории до аварии и вернулись если не в свои дома, то к своему образу жизни. Вторая категория нелегалов — сталкеры, которые ходят в зону ради развлечения…

Можно еще вспомнить разного рода любителей наживы — браконьеров, сборщиков металла и других почитателей материальных ценностей. Но их мотивация — выгода любой ценой, явление не уникальное, а при любых «смутных временах» так и вполне обыденное. Нас же интересуют люди, для которых чернобыльская зона отчуждения стала объектом нематериального интереса.

Это название возвращенцам дали журналисты, сами себя они так не называют. «Самоселы» — коренное население, которое проживает на земле своих предков и какими-либо «поселенцами» себя не считает. Но мы все же будем использовать слово «самосёлы» как общепринятое. Отметим, что этих людей называют также и «самопоселенцами», «переселенцами», «возвращенцами» и т.д.

Кто же возвращался к себе домой, на свою землю, которая стала зоной отчуждения? Классифицировать этих людей можно по разным признакам, но наиболее характерной чертой «самосёлов» является их возраст. Вот что пишет полковник милиции Наумов, который в 1988 году служил в полку охраны зоны: «Возвращались те, кто ушел на заслуженный отдых, оформил пенсию. Уже тогда это были люди немолодые». Предположительно, средний возраст «самосёлов» на момент возвращения был 55–60 лет. Другой общей особенностью этих людей стало место проживания — все «самосёлы» раньше были жителями сел или частного сектора города Чернобыль. О том, насколько это не случайно, мы расскажем позже.

Известно, что только из сел было эвакуировано около 70 тысяч человек, а назад вернулись 1200 человек, что составляет примерно 2% от общей численности населения. Но корректнее говорить о процентном соотношении вернувшихся от числа эвакуированных пенсионеров. В этом случае каждый десятый пенсионер, проживавший в зоне эвакуации, вновь поселился на своей родине. Согласитесь, это не так уж и мало.

В случае возникновения чрезвычайной ситуации, эвакуация людей с мест постоянного проживания является крайней мерой. К тотальному выселению прибегают в исключительных случаях, например из-за сильного радиоактивного загрязнения территории. История знает не только Чернобыльскую, но и другие аварии, имевшие похожие последствия. Например, авария на химическом заводе в итальянском городе Севезо, произошедшая 10 июля 1976 года. Вследствие взрыва реактора в окружающую среду поступило большое количество высокотоксичных химических веществ — диоксинов, обезлюдив тем самым более 15 км2 территории. Все население было эвакуировано сроком на 19 месяцев, но и сегодня на определенных участках этой территории проживание для людей опасно.

В Советском Союзе в 1957 году из-за халатности персонала на Производственном объединении «Маяк» произошел взрыв одной из емкостей, содержавшей жидкие радиоактивные отходы. Территорией, не пригодной для постоянного проживания людей, стали около восьмидесяти квадратных километров, эвакуировали около 11 тысяч человек из 22 населенных пунктов. Этот загрязненный район еще на многие годы останется незаселенным. Сейчас на его месте находится Восточно-Уральский заповедник.

Естественно, решение об эвакуации принимается не спонтанно и не по наитию, а на основании сложных расчетов. Само отселение происходит не стихийно — это очень сложное мероприятие, требующее предельной согласованности в работе всех ведомств государства — медицинских, правоохранительных, военных, транспортных, служб обеспечения. Проходит все по заранее разработанному сценарию, где роль вершителя человеческих судеб играет специально созданная эвакуационная комиссия. Именно она ответственна за оповещение населения об эвакуации, ее сроках и способах. Для этого используют телевидение, радио и громкую связь, если таковая в населенном пункте имеется. К началу эвакуации создают специальные сборные пункты, оснащенные и оборудованные всем необходимым. Оттуда и отправляют людей в места их временного или нового постоянного жительства.

Эвакуационная комиссия обеспечивает наличие транспорта и сопровождения в пути, а также вывоз материальных ценностей (вещей эвакуированных). Для эвакуации больных и инвалидов используют спецтранспорт.

Конечно же, с учетом конкретных обстоятельств в сценарий эвакуации вносят коррективы. Отселение жителей Припяти проходило без создания сборных пунктов, на это просто не было времени. Радиационная обстановка ухудшалась с каждым часом. Уже к вечеру 26 апреля 1986 года уровни радиационного фона достигли нескольких сотен микрорентген в час и, судя по ситуации на ЧАЭС, — это был не предел.

Самое ужасное, что в субботу, 26 апреля, т.е. в день взрыва, горожан никто не предупредил и не проинструктировал о необходимости находиться в помещениях. Так, городской парк культуры и отдыха, открытый всего за несколько дней до аварии, в субботний вечер был переполнен посетителями. А когда произошедшее уже не скрывали, никто не побеспокоился о том, чтобы раздать населению Припяти таблетки йодистого калия, мало того, респираторов не хватало даже для детей.