— Я предпочитаю более традиционные способы: шляпу и навес от солнца. А твое отношение к женщинам — первобытное.

Но правда в том, что она боится совсем не той жары, которая исходит от солнца.

Она чувствовала, что Люк легонько тянет ее за волосы. У нее затрепетало в животе, и она смотрела на него как затравленный зверек.

И тогда все начиналось с того, что он запускал руки ей в волосы.

Сколько раз он шептал, что самое сексуальное в ней — ее волосы? И сколько раз он обвивал густые, вьющиеся пряди вокруг ладони, заставляя ее лежать смирно, чтобы ему было удобнее ее целовать?

Взгляд Люка гипнотизировал. У Кимберли между ног разлилось тепло, стало тяжело дышать, и на мгновение она потянулась к нему. Но тут же вспомнила, какой он холодный и бесчувственный, и, подняв руку, вытащила волосы из его пальцев.

— Не трогай меня…

— Я плачу за это удовольствие, — напомнил он сладким голосом, — но готов подождать, пока на нас не будут нацелены фотообъективы.

Хоть бы он отодвинулся! Но он этого не сделал, и его мощное плечо находилось всего в нескольких сантиметрах от нее.

— Странно, отчего ты так раскраснелась? — все так же ласково спросил он, не сводя с нее глаз.

Ей некуда было деться, и она прижалась к дверце.

— Как ты сам заметил, я плохо переношу жару, — запинаясь, пробормотала она.

Он понимающе улыбнулся.

— Работает кондиционер, и мы оба прекрасно знаем, что ты страдаешь не от жары. Ты хочешь меня, meu amorzinho. Так же сильно, как я хочу тебя, и в конце концов ты перестанешь притворяться и сознаешься в этом.

У нее екнуло сердце.

— Ты преувеличиваешь свою привлекательность, — уклончиво ответила она.

Он весело засмеялся и отодвинулся. Наконец-то она вздохнула свободнее, но жар внизу живота не унялся.

Раздался звонок его мобильного телефона, Люк, раздраженно нахмурившись, ответил на португальском и быстро перешел на беглый итальянский. Как легко он общается на другом языке, подумала Кимберли. Все-таки он поразительный человек. Она была знакома со многими красивыми мужчинами, умными и преуспевающими, но ни один ни разу не взволновал ее так, как Люк Санторо. Отчего она так на него реагирует? Ведь они совершенно не подходят друг другу. У них разные жизненные цели. И Люку важен секс, а не чувства. И что самое ужасное — он не верит в то, что это не одно и то же. Вдруг впервые ей пришло на ум: в его жизни случилось что-то, из-за чего он ожесточился. Но она решила, что лучше его об этом не спрашивать. Люк не говорил о своем прошлом. Да и вообще за то короткое время, что они были вместе, они почти не разговаривали, и она ничего о нем не знала.

Он закончил разговор и закрыл телефон. Она с интересом посмотрела на него.

— На скольких языках ты говоришь?

— Я веду дела по всему миру, поэтому говорю на многих, чтобы все шло гладко и чтобы меня не обирали.

Как обычно, он избежал прямого ответа.

— Ты ведь не любишь разговаривать, поэтому я предполагаю, что обширный словарный запас тебе не нужен, — с сарказмом заметила она. — Все, что тебе нужно, — это давать приказания. Тут ты мастак.

Он со смехом опустил телефон в карман и спокойно произнес:

— Как интересно. Ты провела в моей постели почти месяц, а твой взрывной темперамент я заметил не сразу. Правда, он проявлялся в другом направлении.

У Кимберли больно кольнуло сердце. Он снова напомнил ей, какой пылкой она была тогда.

Но она находилась в экстазе, в полубредовом состоянии от любви к нему.

— Я ни разу не была в постели с мужчиной. Для меня это было в новинку, — сказала она, пытаясь оправдаться, но дождалась лишь насмешливого взгляда своего мучителя.

— В новинку?

Ей снова стало трудно дышать.

— Конечно. Я была молода и впервые узнала, что такое секс. Чего ты ждал? Любая девушка отреагировала бы так же.

— Ты так думаешь? — Он наклонился к ней и, сверкая глазами, хриплым голосом произнес: — Тогда я едва приподнял завесу над неизведанным, но теперь, я думаю, мы готовы перейти к следующему этапу, meu amorzinho.

У нее пересохло во рту, сердце бешено стучало, и все вокруг казалось нереальным. Возбуждение и страх охватили Кимберли.

— Что это значит — следующий этап?

— Семь лет назад ты была невинна. Это был твой первый сексуальный опыт, поэтому, естественно, я действовал очень осторожно. А теперь, как без конца ты мне напоминаешь, все изменилось. Девочка выросла, и пришла пора узнать, какой она стала женщиной. На этот раз можно не осторожничать.

Не осторожничать? Кимберли вспомнила их яростные любовные ночи и не могла понять, в чем же заключалась его осторожность. Они никак не могли насытиться друг другом, утолить жажду обладания. Она помнила пылкую страсть, но осторожность… Этого она не могла вспомнить, как ни старалась.

У нее сдавило живот. Что на этот раз у него на уме? Она отвела глаза от его лица — ее пугал жар, закипавший в теле. Она хотела быть равнодушной, бесчувственной, но это ей не удалось, и поэтому стало страшно. За прошедшие семь лет у нее не возникло ни малейшего желания вступить в интимную связь с другим мужчиной. Опыт, приобретенный с Люком, полностью отвратил ее от мужчин. Она очень долго приходила в себя и решила, что больше не способна на глубокие чувства. Но, оказывается, это не так. Какой кошмар! То, что она испытывает, — это зов плоти, и больше ничего, твердила она. Она слишком долго не была с мужчиной, и поэтому неудивительно, что ее тело снова проснулось. У них будет сексуальная связь, а потом она вернется к прежней жизни. Она бросила на Люка холодный, вызывающий взгляд.

— Ты правильно подметил — девочка выросла, так что остерегись: вдруг тебя ждет не то, на что ты рассчитываешь. Вот в чем загвоздка.

— Не беспокойся. Я с тобой справлюсь. — Он прищурился. — Уже одно твое согласие говорит о том, что тебе так же не терпится возобновить наши отношения, как и мне.

— У нас не было никаких «отношений», лишь секс, и я согласилась на это, потому что ты не оставил мне выбора.

— Выбор есть всегда. — На мгновение в его глазах появилось унылое выражение, но тут же взгляд вновь стал насмешливым. — Просто сделать определенный выбор иногда трудно. Такова жизнь.

В ней росла злоба. Он действительно полагает, что она готова лечь с ним в постель, чтобы удовлетворить свою похоть! Неужели он такого низкого мнения о ней?

— Ты платишь мне за постель с тобой, — холодно напомнила ему она, — а не за беседу. Иначе тебе придется заплатить сверх.

Он не рассердился, а засмеялся.

— Думаю, это не нанесет ущерба моему банковскому счету, хотя я не намерен платить тебе за болтовню. Ты так и не узнала меня хорошенько, meu amorzinho. Разговор — это по женской части. Если честно, то мне все равно, будешь ли ты вообще говорить эти две недели.