– А зря… Очень зря, Сашенька…

Я притормозил… пробка. Начинается.

– Михаил Борисович… вы же знаете, у меня – обстоятельства. Нельзя мне в Москву. Никак нельзя.

– Ну, тогда во Францию поезжай. Где служил… вспомни старое, тряхни стариной.

– Работа, Михаил Борисович… – сказал я и понял, что что-то не так. Гришман напряженно смотрел в стекло… старика что-то напрягало и напрягало серьезно. Машина снова набрала ход, и я поинтересовался:

– Случилось что, Михаил Борисович…

– Случилось, Сашенька. Случилось.

Я вдруг понял, что. Гришман болен. И поездка эта в родные места – скорее всего…

– Сколько? – спросил я.

– Да кто его знает…

– Врачи что говорят?

Гришман вдруг недоуменно уставился на меня.

– Саша, ты чего.

– Извините, Михаил Борисович…

– Ты подумал, что у меня…

И тут Гришман сделал то, чего я никак от него не ожидал. Он… рассмеялся.

ДжФК стоял на своем месте, вместе с его гулким неудобным терминалом, тесными парковками и разбитым асфальтом. Я оставил «мерс» на парковке, собрался выйти за чемоданами, и тут Гришман остановил меня:

– Подожди, Саша…

…

– Ты подумал, что я болен, так?

– Ну…

– Я здоров. Только обследование проходил.

Я ничего не сказал, потому что не знал, что сказать.

– Но вот из страны надо уезжать. И как можно быстрее. Пока выпускают…

Следующие десять минут я слушал и при этом чувствовал, как у меня медленно, но верно встают дыбом волосы…

– Я старый еврей, Саша… – сказал Гришман, глядя в лобовое стекло, – повидал много. И плохого, и хорошего. И когда плохого ждать, я знаю…

…

– Есть мальчик… знакомый. Не буду говорить, кто и где… ни к чему это. Он мне вчера сказал – дядя Миша, уезжать надо. Вот-вот начнется. Совсем скоро.

– Скоро – что?

– Чрезвычайное положение введут, Сашенька. Вот набились мы тут в мышеловку, а она – хлоп…

…

– И все…

На Ташкент дядя Миша улетал люфтганзой, потому что прямого между Большим Яблоком и Ташкентом не было. Зарегистрировавшись на рейс, дядя Миша подмигнул мне и сунул ключи…

– За ласточкой моей присмотри…

И прошел в зону вылета, не оглядываясь.

Так…

В голове шумело… от всего, от шума аэропорта, от самолетов, от сказанного… бред какой-то сегодня, а не день. Пройдя в Старбакс, я заказал Гватемала Медиум, присел за столик. Отхлебнул… привычный вкус на этот раз показался горьким, меня чуть не стошнило. Я понимал почему… снова судьба выбросила меня в зазеркалье, где все не то, чем кажется, все имеет двойное дно и никому нельзя верить. Я долго уходил от этого… но нет… видимо, каждый пес обречен возвращаться к своей блевотине…

… Я старый еврей, Саша… Повидал много. И плохого, и хорошего. И когда плохого ждать, я знаю… От судьбы не убежишь, Саша. Мы сами во многом виноваты.

– О чем вы?

– Знаешь, есть такая притча… я не знаю, какого народа – но есть. Есть… однажды в один из городов повадился дракон… начали пропадать люди… один… другой. Люди ничего не могли с этим поделать… но они знали про то, что в лесу живет могущественный колдун. Они выбрали сильного и молодого воина, собрали денег, сколько смогли, и послали к колдуну, чтобы тот сделал его неуязвимым и тот мог сразиться с драконом. Воин пришел к колдуну и попросил, возьми деньги и сделай меня неуязвимым. Колдун покачал головой и спросил, зачем тебе это? Чтобы сразиться с драконом, ответил молодой воин. Колдун сказал, я могу сделать так, чтобы ты победил дракона. Но тогда ты сам станешь им. Станешь драконом.

– Я по-прежнему не понимаю.

– Говорят, здесь когда-то были права. И уважение к ним. Но когда пришла пора сражаться, Америка захотела стать неуязвимой. И она стала драконом.

– Дядя Миша…

– Я знаю, ты меня свихнувшимся старым ослом считаешь. Но что плохого будет в том, что ты уедешь?

– Я не могу. Надо готовиться к выставке, надо вести переговоры со строительными компаниями, с инвесторами.

– Суета сует…

…

– Что ж, дело твое. А я поеду. Ведь от того, что я проведаю могилу отца, ничего плохого не будет, так ведь?

Наверное, я и до этого сам себя накрутил… слежкой этой идиотской. Боб с его конституциональной шизой, дядя Миша с его Ташкентом…

Бр-р…

Я бросил стаканчик с кофе в мусорку и пошел за машиной. На выходе приметил даму с короткой стрижкой, самсонайтом и ноутбуком… короче говоря, четыре к пяти, что автомобиль она тут не оставила. На выходе я прибавил скорость, поравнялся с ней и предложил:

– Подвезти? Или вы предпочитаете такси?

Даму звали Алана… короче. Как я понял, она работала в какой-то инвестиционной компании, так что «Мерседесу» не удивилась. Впрочем, я, со своим старым, но ухоженным «Мерседесом» и весьма специфическим чувством юмора, вполне сошел за того, кем представился, застройщиком, ищущим возможности. Почти, правда, кстати.

Так что мы посидели в одном заведении, а потом поехали к ней домой, в дюплекс на Гринвич-виллидж. Кстати, хорошо живут финансовые аналитики, квартирка миллион стоит, не меньше…

Нам бы так жить…

Проснулся я от едва слышного шороха. Похоже, дама пошла куда-то… я сделал вид, что сплю и ничего не заметил.

Немного подождал… потом поднялся… прошел на кухню. Алана плакала… над кофемолкой. Я молча прижал ее к себе… она прошептала:

– Почитай стихи.

– Какие?

– Какие ты читал…

Стихи… значит. Ну, стихи так стихи…

– Как все надоело… – прошептала она: Как я тебя понимаю…