— Как вы шумно меня встречаете, — невесело хмыкнул Кирьян, посмотрев на жиганов, набившихся в коридор. — Не ожидал! — Приподняв руки, стянутые кандалами, скомандовал: — Ну чего стоишь? Не век же мне в них ходить!

Вытащив из саквояжа тонкую пилку, Савва Назарович сказал:

— Потерпи! — и деловито принялся распиливать сталь.

Через минуту кандалы звонко упали на пол. Растирая запястья, Кирьян приказал:

— А теперь давай чекистов посмотри… Куда они там попрятались?

— В соседнем купе, — отозвался Гаврила.

— Давай поторопи их, пускай вылезают, — уверенно распоряжался Кирьян. — Я на вольный воздух пойду.

— Сделаю! — метнулся жиган в противоположный конец вагона. Распахнув дверь, радостно сообщил: — Да их здесь, как тараканов! Выходить по одному! — заорал он. — Иначе всех положим.

Дверь распахнулась, и в коридор вышел красноармеец, за ним еще один.

— Винтовку давай.

Боец без сопротивления протянул оружие.

— А ну пошел на выход! — распорядился Гаврила и забросил за спину винтовку.

На перрон один за другим попрыгали разоруженные красноармейцы.

— Руки за голову! Становись вот сюда!

Заложив руки за затылок, чекисты послушно отходили в сторону.

— Ба! — радостно воскликнул Кирьян, увидев среди них человека в кожанке. — Да это никак начальник конвоя! А ну иди сюда! Как вас звать-то, товарищ чекист? «Раз, два и к стенке»?

Налетчики, стоящие рядом, одобрительно рассмеялись.

— Да с ним никак еще четверо? Какой приятный сюрприз. Вот сюда, в сторонку! Руки за голову… Не дергаться!

— Послушайте, — начал начальник конвоя, высокий, с аккуратной бородкой. — Мы просто сопровождающие.

— А может, ты и в Чека не работаешь?

— Я там всего лишь с месяц.

— С месяц, говоришь… А вот скажи-ка ты нам, непутевым, сколько за прошедший месяц ты жиганов к стенке поставил?

— Я никого не расстреливал, все решает председатель Ревтрибунала товарищ Петерс, — растерянно заговорил чекист.

— Значит, так получается — я не я и лошадь не моя? — хмыкнул Кирьян Курахин.

Жиганы одобрительно загоготали, наслаждаясь беспомощностью чекиста. Не каждый день можно встретить такое.

— Чего же ты молчишь, друг мой ситный? — ласково протянул Кирьян. — Вижу, что ты не любишь жиганов. Жить хочешь? А ну давай станцуй нам «Яблочко»! Повесели жиганов! Ну?! Я долго ждать не буду, считаю до трех. Раз… Два…

Чекист сначала неохотно, потом все быстрее и быстрее стал перебирать ногами, умело вытягивая носок. Движения красивые, правильные. Было видно, что танцевать он умел.

— Вприсядку пошел! Вприсядку! — развеселившись, выкрикивал Копыто.

Чекист лихо вращался, подпрыгивал, вызывая невольные улыбки у жиганов.

— Все, — выдохнул начальник конвоя, когда танец был закончен.

— Похвально, — сдержанно отметил Курахин. — Значит, в перерыве между решениями Ревтрибунала тешишь душу плясками?

— Вовсе нет, я с малолетства танцевать умею.

— Ну-ну, а теперь вы танцуйте, — повернулся Кирьян к чекистам, стоящим гуртом.

— Не дождешься! — процедил один из них, скуластый, с крепкой, мускулистой шеей.

— Что я тебе могу сказать? Не уважаешь ты жиганов… Дай шпалер, — повернулся Курахин к Егору.

Приставив ствол ко лбу чекиста, Кирьян с минуту наблюдал за его лицом, пытаясь уловить малейшие мускульные изменения. Криво улыбнувшись, скупо похвалил:

— А ты молодец, хорошо держишься. Жаль будет тебя убивать.

— А ты не жалей, я на таких, как ты, в Ревтрибунале насмотрелся.

— Больше не посмотришь! — спокойно сообщил Курахин и нажал на курок.

Голова чекиста дернулась от сильнейшего удара, и он упал на Гаврилу, стоящего позади.

— Фу ты черт! — брезгливо отряхнул тот с одежды жирные ошметки. — Все мозги на моей тужурке оставил. Ты бы, Фартовый, поаккуратнее как-то.

Курахин скривился:

— Извини, что не предупредил. Плясуна отпустить. Остальных, — кивнул он на стоявших около ворот чекистов, — шлепнуть! Кожанки не забудьте снять, — направился он к следующему вагону. — Они нам еще понадобятся.

Вскочив в вагон, Фартовый стремительной походкой двинулся по коридору. Размахивая револьвером, он звонко кричал:

— Господа, настоятельно требую открыть купе! Проявите благоразумие, выкладывайте денежки!

Сейчас в нем не было ничего от того пленника, каким он был всего-то пару часов назад.

В первом купе сидело трое мужчин и одна женщина. Один из мужчин был средних лет, весьма представительного вида. Дорогой бостоновый костюм сидел на нем как влитой. Увидев ввалившегося в купе налетчика, он улыбнулся ему почти по-свойски. Двое других застыли в немом ожидании, даже не пытаясь скрыть подступивший страх. Женщина, привлекательная особа лет двадцати, упрямо разглядывала трещинки на столе, упорно не замечая ватаги жиганов, ввалившихся в купе.

— Господи боже мой! — картинно закатил к потолку глаза Кирьян. — Какая дама! Позвольте поцеловать вашу ручку. — Сунув пистолет за пояс, он бережно взял хрупкую женскую ладонь, обтянутую черной лайковой кожей. Поднес к лицу. — Господи, как она благоухает! Господа жиганы, я сейчас сойду с ума!

За его спиной раздался одобрительный смех жиганов. Кирьяна Курахина невозможно было представить без куража, соскучившись по его чудачествам, они теперь ловили каждое его слово. На их довольных лицах запечатлелось обожание.

— Барышня, запах вашего тела способен свести с ума даже самого искушенного жигана. Поверьте мне, я знал очень много дам, но ни одна из них не дышала таким ароматом, как вы. А ладони!.. Они просто созданы для восхищения, ими нужно любоваться, как шедевром! Позвольте, я освобожу вас от этих оков. — Кирьян уверенно потянул перчатку. Почувствовав, как девичьи пальчики слегка сжались, Курахин покачал головой: — Я очень ценю вашу скромность, но уверяю вас, эти милые господа, что стоят рядом со мной, — перевел Кирьян взгляд на гогочущих жиганов, — настоящие ценители женских прелестей, — продолжал он стягивать перчатку. — Какое уродливое кольцо! — ахнул Фартовый. — Оно портит вашу ручку! А изумруд… Отвратительный камень! Вам немедленно нужно избавляться от этой вещи! Уверяю вас, иначе драгоценности принесут вам массу неприятностей!

Отобрав кольцо, Кирьян некоторое время с нескрываемым восхищением рассматривал камень.

Острый девичий подбородок вскинулся и задрожал. Девушка быстро заговорила:

— Послушайте, прошу вас. Не отбирайте у меня это кольцо. Это единственное, что у меня осталось. С ним у меня связано очень многое.