монументальность и лепнина. С потолка свешивалась грандиозная люстра с хрустальными подвесками, блестел мраморный блестящий пол. Яне всё это напомнило сталинский ампир.

– Ты тут присядь, я возьму карточку от номера, – сказал Люк и направился к стойке администратора отеля.

Яна проводила его взглядом и… обомлела!

Совсем рядом с ней стоял… Мартин! Да не один, а с той самой особой, которую она отшила от машины иностранца! Девица вцепилась в Мартина, как в свою собственность, и глядела на него с игривым обожанием, часто взмахивая явно приклеенными ресницами и обворожительно скалясь.

Вот это да! Вот это встреча! А ведь он ей при расставании сказал буквально следующее: «У меня срочное задание. Но ничего опасного, не волнуйся. При первой же возможности дам о себе знать!»

«Ну, Мартин Романович Вейкин, погоди! Уж я прорежу твои медные кудри, а дамочке твоей глазки выцарапаю!..»

Яна не успела додумать план мести, потому что к парочке подошла служительница отеля, и они направились прямо в ту сторону, где стояла Яна. Она и сама не поняла, как оказалась на полу, между диванами, скользнув рукой по журнальному столику и перевернув на себя пепельницу с окурками. Это было место для курения. Ей казалось, она перешла в режим зомби, потому что не чувствовала свое сердце совсем, а ведь продолжала жить. Хотя очень хотела мгновенно умереть…

«Вот гад! – злилась она, прижимаясь щекой к полу. – Соврал и укатил в Сочи покувыркаться с новенькой любовницей! Так подло, так мерзко! Неужели на самом деле все мужики одинаковые? Я была так слепа? Я доверяла ему как самой себе, а он… Скотина! Нет, все мужики козлы, никому нельзя верить! Измену я ему не прощу ни за что на свете… Господи, какая я же всё-таки дура…» – Яна зашмыгала носом.

Валяясь на полу, она не увидела, как Люк остановил парочку и девушку-администратора. Они снова подошли к стойке. Девушка явно оправдывалась, указывая на Мартина и его спутницу. Люк внимательно посмотрел на них. В первую минуту он не узнал Эвелину, но она так захлопала ресницами и заулыбалась, что он тоже невольно улыбнулся, узнавая ее.

– О-о, добрый день!

Девушка-администратор затараторила:

– Господа просят президентский номер.

Люк повернулся к гостям.

– Очень сожалею, но президентский номер забронирован.

Эвелина вцепилась Мартину в руку.

– Как забронирован? Дорогой, я хочу президентский! Я же лучшая девочка у тебя? И номер хочу лучший! – закапризничала блондинка.

– Нам сказали, что номер свободен, – обратился к итальянцу Мартин, сурово глядя на него и не желая уступать.

– Господин Мортерелли – хозяин отеля, – пояснила девушка-администратор, желая прояснить и сгладить ситуацию.

– Приношу свои извинения, я не успел оповестить служащих, что номер забронирован, – ответил Люк, глядя на Мартина и понимая, что уговорить этого гостя будет непросто.

– Я оплачу номер в двойном размере, – настаивал на своем Мартин.

– Извините, к вашим услугам любой другой номер, – остался непреклонен Люк. – У нас шикарные номера. Поверьте, я знаю, что говорю.

Мартин усмехнулся, темная прядь упала ему на лицо. Он отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Могу предложить трёхкомнатный люкс. Сногсшибательный номер!

– В нем даже арабский шейх останавливался!.. – пискнула девушка-администратор.

– Сколько комнат? – переспросил Мартин.

– Три, – быстро ответила администраторша.

Мартин секунду помолчал, раздумывая, потом кивнул:

– Хорошо. Я согласен.

Люк просиял:

– Уверен, вы не пожалеете. Чудесный номер, вы останетесь довольны. – Он жестом подозвал посыльного. – В номер господина бутылку шампанского и фрукты. – Он улыбнулся Мартину: – Завтрак за счёт заведения.

– Благодарю, – сказал Мартин.

Девушка на ресепшн протянула ему карточку.

– Ваша карточка от номера, пожалуйста.

Мартин со спутницей удалились, о чем-то мило болтая.

Люк оглянулся, ища взглядом Яну, но никого не увидел. Он обеспокоенно двинулся к тому месту, где ее оставил. Первое, что он заметил – это женские ножки в сабо, торчащие за диваном. Он наклонился и с удивлением увидел Яну на полу, присыпанную пеплом и бычками.

– Святая Дева Мария! Яна, тебе опять плохо? Что случилось? – кинулся он к ней.

– Мне худо. Мне очень-очень худо… – ухватилась она за него, вставая. – Это что за парочка была? Что им надо было?

– Какая парочка? Ах, эти… Это постояльцы. Требовали президентский номер, а я ведь обещал его тебе.

– А что они говорили?

– Что говорили? Да ничего особенного не говорили. Мужчина сначала настаивал на своем, но потом мы договорились.

– О чём договорились?

– Боже мой, Яна, да зачем тебе это всё знать? – Люк принялся отряхивать ее от пепла и окурков. – Я предложил другой номер, тоже шикарный – три комнаты! Они согласились.

– А сколько там спален?

– Одна спальня. Кровать как аэродром. – Он хихикнул. – Думаю, им понравится.

Яна побелела. Люк заметил это и, думая, что она опять грохнется в обморок, придержал за талию.

– Тебе опять нехорошо? Надо срочно врача…

Но Яна его уже не слышала. Она рухнула в черную пропасть и действительность перестала для нее существовать.

Люк успел подхватить ее и крикнул:

– Помогите!

Глава пятая

– Небольшое переутомление, и, как вы утверждаете, отравление. Покой, пропить таблеточки, и всё, – услышала Яна незнакомый голос, но глаза не открыла, дождалась, когда захлопнется дверь за врачом.

Она открыла голубые глаза вместе со стуком двери и обомлела. Потолок комнаты весь был в причудливой лепнине. В глазах пестрело от ярких нарисованных птиц, насекомых и бабочек. Стены были украшены мозаикой всё с тем же пернато-энтомологическим уклоном. Павлины с богато распущенным оперением, ослепительно-яркие жучки, расправившие свои волшебные крылья бабочки…

Яна возлежала на высокой и широкой кровати под балдахином из бирюзово-золотой гобеленовой ткани с золотыми шнурами и кисточками. Вторым воздушным слоем над ней струился полупрозрачный тюль. Балдахин покоился на четырёх резных столбиках с фигурными набалдашниками в виде маленьких арабчат. Изголовье кровати было обито в технике капитоне – ромбы на стёганой обивке были утоплены в обивку золотыми пуговками. С потолка свисала роскошная люстра с висюльками, которой самое место было бы в зале или фойе театра. Простенки были заполнены огромными зеркалами в разноцветных стеклянных рамах. На полу топорщился длинным ворсом ковёр со сложным восточным орнаментом. Окна были распахнуты, но в номере было очень душно, наверное, от обилия мебели – столики, тумбочки, напольные бра и шкафы занимали всё оставшееся пространство.

Яна поёжилась – лежать среди такого великолепия было ужасно неуютно.

– Господи, где я? – прошептала она, натягивая до носа огромное шёлковое одеяло.

– В президентском номере, – тут же появился в поле ее зрения Люк.

– Что это? – слабо повела она рукой в сторону зеркал.

Люк приосанился.

– Это муранское стекло. И зеркальное полотно, и мозаичные рамы, –