Спустя полчаса я сидел на кухне за отдельным столиком, который поставили специально для меня. Шеф повара звали Рамон Деккерс, испанец по матери, профи мишленовского уровня. То, что он готовил, было волшебно.

Дегустация началась с тапасов украшенных тонкими ломтиками хамона. Должен сказать, что сам хамон меня не особо впечатлил, сплошные понты, да и только, но если его есть вместе с соусом, зеленухой и хрустящей булочкой, ух!

Рамон принёс мне тарелку с паэльей из чернил каракатицы и бокальчик сангрии. Вот сука умеют тут любить гостя. Такая радушная улыбка и так вкусно что хоть плачь от радости. После паэльи довелось отведать чуррос с шоколадом. Не знаю, что там за шоколад, но вкуснее не пробовал. Макаешь палочку в расплавленный шоколад и утопаешь в сладости.

Обожравшись, я оплатил счёт и отблагодарил Рамона сотней чаевых. Обняв меня, Рамон распахнул двери, толкнув в недра клуба. Музыка ритмично била по ушам. Молодые тела двигались в такт музыке. Go-Go танцовщицы на подиумах активно виляли бёдрами имитируя танец, диджей орал что-то в зал, но его было плохо слышно.

Мама Сангрия разгорячила кровь, и я ворвался в гущу человеческого моря. Пару минут дрыгался как паралитик, а еще через пару минут был облеплен разгоряченными девушками. Сочные попы тёрлись об меня в лучах софитов. Их тела сковали мои движения, но я не жаловался.

Пляска прервалась стонами красотки в семь утра. Она увезла меня из клуба к себе домой. Её бёдра ритмично бились о мои, разнося шлепки по небольшой квартирке. Серебряные крашеные волосы, тату на пояснице в виде ящерки, второй размер груди и никаких запретов. Всё как я люблю.

Жаннет, послав воздушный поцелуй ушла в душ на дрожащих ногах. А я как истинный англичанин нацепил на себя невидимость и вылетел в окно не прощаясь. По пути заглянул на корриду. Варварское развлечение. После мясорубки в Новом Свете хотелось чего-то более умиротворяющего.

Поэтому я не стал терять времени и рванул в Париж. Солнечная Франция встретила меня хрустом булок, а также красивыми француженками, которые, судя по всему, не признавали косметики. В первый же вечер я закрутил роман с Софи.

Студентка, двадцать лет, крупные веснушки по всему телу и какая-то обезоруживающая улыбка. Мы гуляли весь вечер по уютным улочкам Парижа и изредка сворачивали в безлюдные проулки чтобы отдаться друг другу. Это было настолько опьяняюще, что мне сорвало крышу.

— Хочешь покажу чудо? — шепнул я ей на ухо, обнимая сзади.

— А то, что ты со мной вытворял не было чудом? — на фоне реки Сена её развивающиеся локоны выглядели как порывы ветра, запечатленные на картине.

— Пока еще нет. Но тебе понравится. Закрой глаза.

Софи, улыбнувшись прикрыла глаза, а когда я поднял нас над землёй, она вцепилась мне в руки и истошно завопила. Мы летели над ночным Парижем тонущем в тысяче огней. Народ внизу пытался понять кто там истошно голосит, но увы я укрыл нас невидимостью.

— Алекс, что? Как? А-ха-ха! — испуг сменился восторгом, она хохотала и визжала от удовольствия.

Влетев на самую вершину Эйфелевой башни, она отдалась мне. Знаете, это неповторимое чувство, когда ты на вершине мира и одновременно на пике блаженства? А я теперь знаю. Если бы была возможность прожить жизнь заново, я бы остался здесь, на Земле. Разве что от способностей я не готов отказаться.

Финальной точкой моего вояжа стал Минск. Столица Беларуси — это город который перестал быть Совком, и замер на пути к уровню Европейских городов. Куча советской архитектуры перемешанной с европейской, и щедро приправленная хайтеком.

Чего только стоит национальная библиотека Беларуси, сверху она похожа на космический корабль, как будто Хан Соло припарковал тысячелетний сокол в сердце Беларуси. Хммм, а может батька фанат звёздных войн?

Прогулялся в заповеднике Несвиж. Как будто очутился во времена крепостного права, красиво, но всё говорило о том, что красота получена через кровь и пот простого люда. Но мороженное в заповеднике вкусное, наверно именно о таком советском мороженом так тепло вспоминает моя мама.

На центральной площади Минска проходил митинг. Люди кричали и размахивали плакатами пытаясь добиться какой-то справедливости. Разбираться что они хотят не стал. Да и какой смысл? Плакаты ничего не решают в этом мире, как и в любом другом.

Если бы зооморфы пошли протестовать с плакатами против Таккера, уверен кроме побоев ничего бы не получили, разве что еще большее ужесточение режима. Это как влезать к быку в загон и кричать «Я против насилия! Я против твоей агрессии!», единственное чего этим можно добиться, так это того, что бык насадит тебя на рог.

Собственно, что и случилось часом позже. Приехали стражи правопорядка и ласково погладили протестующих резиной по спинам. Было ли мне жалко людей? Пожалуй да. Виноваты ли они в том, что их избили? Определенно, ведь они сами влезли в загон. Право сильного действовало во все времена, да и сейчас ничего не поменялось.

Это особенно остро чувствуется после того, как побывал в Новом свете. Пришел слабаком, которого мог раздавить любой, ушел тем, кто устанавливает правила игры. Утонув в этих мыслях, я добрался до Зыбицкой улицы.

Вереница четырехэтажных домов на европейский манер. Группа уличных музыкантов голосили дворовые песни, их окружили парочки, стоящие в обнимку. Многоголосье орало про то, что выхода нет, вспоминая эпизод на центральной площади, эта песня становилась особенно актуальной.

Одна из кафешек в середине улицы приютила меня. Симпатичная официантка напоила кофе, принесла лучшие в моей жизни драники со сметаной, а крафтовая пивоварня подняла настроение нефильтрованным. Мой маленький отпуск был завершен, пора возвращаться домой.

Глава 5

К вечеру я попал в Калугу. Как истинный безбилетник запрыгнул в вагон электрички, а через пару станций вышел. Впереди виднелся район серых девятиэтажек. Он так же «радовал» глаз, как и годы назад.

За десять лет тут ничего не изменилось и даже ямы на дорогах остались на своих местах, несмотря на то что власти каждый год латают дороги, вместо того чтобы снять весь асфальт и положить новый.

А вот и мой дом, номер пятьдесят девять. Прошелся немного по двору, постоял, подышал воздухом. Тут он всё-таки грязнее чем в Новом Свете или у океана. Но при всем при этом, им дышать куда приятнее...

Вспомнил как носились с мячиком по двору днями напролет. Давно это было. А сейчас на