до немногих. Но в их числе находилась одна решительная женщина.

— Ступай, дорогая, — сказала Джоанна. — Я скоро приду.

Фрейлины Беренгарии ушли сразу, свита Джоанны медлила, не желая прерывать словесный поединок с рыцарями Ричарда. Но заметив пылающие зеленым огнем глаза госпожи, дамы тоже поспешили удалиться. Замешкалась только Анна, но мачеха и Мариам ловко увлекли ее к выходу. Джоанна дожидалась ухода женщин, обдумывая следующий шаг. Можно попросить Ричарда о разговоре наедине, за одной из ширм. Но что, если он откажет?

— Попроси рыцарей выслушать меня, Морган, — проговорила она.

Удивленно посмотрев на нее, валлиец повиновался, причем добился цели очень ловко — стукнув в барабан. Убедившись, что находится в центре внимания, Джоанна уверенно улыбнулась.

— Простите, что изгоняю вас, господа. Но мне нужно переговорить с моим братом с глазу на глаз.

В шатре находились по меньшей мере с полсотни рыцарей и лордов, и не многим идея уйти показалась привлекательной. Голова Ричарда вскинулась. На миг Джоанна испугалась, что король отменит ее приказ. Но выражение на ее лице заставило его передумать. Когда все вышли, он встал и подошел к сестре, возвышаясь над ней словно башня, и явно рассерженный.

Ее это ничуть не смутило.

— Как смеешь ты обращаться с этой милой девочкой, словно с одной их лагерных шлюх? — прошипела она, даже в ярости не забывая, что ее слова предназначены исключительно для его ушей.

Король от подобного натиска опешил. Но ярость напомнила о себе.

— Не понимаю, о чем ты, Джоанна, — процедил он. — Да и временем не располагаю.

— Я твоего времени не требую, Ричард. Но вот жене своей ты уделять его обязан. Она тебя по нескольку дней кряду не видит! Отдаешь ли ты себе отчет, чего ей стоило приехать сюда? А потом ты отсылаешь ее прочь, словно...

— Пожелай я сегодня быть с женщиной, мне достаточно будет щелкнуть пальцами. Но у меня есть дела поважнее.

— О да, мужчины всегда так говорят! Ваши «дела» куда весомее любых женских забот. Я знаю, что хочешь ты мне сказать: что в разгар войны у тебя нет возможности уделять внимание жене. Но с какой стати она-то оказалась в этом разгаре? Потому что ты ее сюда привез!

Ричард не привык, чтобы его призывали к ответу, и по самой меньшей мере был этим не слишком доволен.

— Учитывая обстоятельства, у меня не было выбора!

— Еще как был! Мы отплыли из Мессины в среду Страстной седмицы. Скажешь, ты не мог подождать еще четыре дня? Тогда ты женился бы на Беренгарии на Пасху, а затем отослал ее в свои домены под надежной охраной, как поступил с мамой. Вместо этого ты предпочел взять девушку с собой. Тому есть только два объяснения: либо ты потерял голову от любви и не желал расставаться с невестой, либо горел желанием, чтобы она как можно скорее понесла. Можно смело предположить, что головы ты не терял. Остается стремление без промедления обзавестись наследником. Это вполне разумно, потому как послужной список Джонни не внушает особой уверенности. Но Беренгария не в силах забеременеть без твоего участия, Ричард.

— Отношения между женой и мной тебя не касаются, Джоанна.

— Очень даже касаются! Именно ты попросил меня сопровождать ее, помнишь? Я исполнила твою просьбу и сошлась с девчонкой довольно близко за минувшие недели. Она выказала присутствие духа перед лицом настоящих опасностей и серьезных трудностей, и ни разу не пожаловалась. Даже теперь, я более чем уверена, Беренгария винит саму себя за твое дурное обхождение.

— Довольно. — Хотя голоса Ричард не повышал, слова сочились гневом. — Я выслушал тебя, но не имею больше времени на подобную чепуху. Прекрати вмешиваться, Джоанна, это понятно?

Они сердито смотрели друг на друга, потом женщина присела в насмешливом поклоне.

— Да, милорд король, я поняла. Позволишь мне удалиться?

Он раздраженно кивнул, словно отмахнулся, подумалось ей, словно от назойливой мухи. Вскинув подбородок, Джоанна вышла из шатра, не обернувшись.

Фрейлины ушли, но часть придворных рыцарей ждала, чтобы сопроводить госпожу в се собственный шатер. Морган тоже увязался следом, но, заметив выражение ее лица, не делал попыток заговорить, и они шли молча.

Джоанна злилась. Все это так нечестно. Ну почему, когда дело касается плотских вопросов, у мужчин так много власти, а у женщин так мало? Вопреки всем церковным проповедям о супружеском долге, для жены это шутка, не право, в чем Беренгарии пришлось убедиться сегодня. Каждый следующий месяц люди будут измерять глазами объем ее талии, и вскоре по миру разлетится слово, которого каждая королева страшится сильнее всего: «неплодная». Джоанна знала, как омрачало это обвинение жизнь матери с французским королем, хотя Алиенора и указывала на то, что нельзя взрастить урожай, не бросив в почву семени. Известно было ей и про то, что многие сицилийские подданные корят ее за неспособность дать Вильгельму другого сына и наследника. Она пыталась понять подчас, как следовало ей поступить: подослать наемников, чтобы те похитили Вильгельма на пути в его гарем? Беренгария хотя бы избавлена от этого унижения. Ей изменяют с войной, а не с соблазнительными сарацинскими рабынями.

Джоанна остановилась так резко, что Морган врезался в нее и едва не сбил с ног. Рыцарь рассыпался в извинениях, но кузина не слушала его. Боже правый! Это ведь мысли о Вильгельме, не о Ричарде? Да, брат был груб с Беренгарией, причинил ей боль, желая того или нет. Но оправдывает ли его резкость такую ярость? Задавая себе этот вопрос, она уже знала ответ: она перестаралась, ее гнев подпитывался воспоминаниями о пережитом в юные годы унижении. Возмущенная и растерянная, она загнала их так глубоко, что они вырвались на свободу только после смерти Вильгельма.

Моргана ее неподвижность и отстраненный, устремленный в себя взгляд напугали. Ему хватило ума промолчать и подождать развития событий. Его примеру последовали и иные рыцари. Джоанна напрочь забыла о присутствии посторонних. Резко развернувшись, королева направилась к шатру брата и очень обрадовалась, застав его еще одного, хотя и удивилась, почему Ричард не вернул приближенных после ее ухода. Король лежал, откинувшись на подушках, закрыв глаза, и впервые она заметила, насколько изможденным он выглядит. Это еще сильнее подстегнуло ощущение вины. При всех его заботах, ему не хватало только сражаться с призраками из ее прошлого.

— Ричард! — воскликнула она.

Веки его поднялись, а губы сложились в твердую узкую линию. Прежде, чем он успел