И да, и нет. Он так и оставался для меня загадкой, до самого конца. И даже после. Но, наверное, так всегда и бывает. Наверное, по большому счету мы все одиноки. Либо по собственной воле, как мистер Харриган, либо просто потому, что так устроен наш мир.

– Вроде да, – сказал я. – По крайней мере вы не уехали в Северную Дакоту. Чему я очень рад.

Он улыбнулся.

– Я тоже. Возьми еще печенье, съешь по дороге домой. И передай от меня привет отцу.

* * *

Из-за сокращения городского бюджета наша школа в Харлоу закрылась в июне 2009-го, и в восьмой класс я пошел в среднюю школу в Гейтс-Фоллзе, на другом берегу реки Андроскоггин, где вместо двенадцати у меня сразу стало больше семидесяти одноклассников. В то лето я впервые в жизни поцеловался с девчонкой: не с Марджи, а с ее лучшей подругой Реджиной. В то лето не стало мистера Харригана. Это я его нашел.

Я видел, что он сильно сдал за последнее время, у него появилась одышка, он стал все чаще дышать кислородом из баллона, который теперь постоянно держал рядом со своим любимым креслом, но я связывал это с издержками возраста, а в остальном ничто не предвещало беды. День накануне был самым обычным. Я прочел две главы из «Мактига» (я сам попросил почитать еще что-нибудь из романов Фрэнка Норриса, и мистер Харриган согласился) и полил комнатные растения. Пока я их поливал, мистер Харриган проверял почту на телефоне.

Оторвав взгляд от экрана, он посмотрел на меня и сказал:

– Люди уже просекли, что к чему.

– В чем?

Он поднял руку с айфоном:

– Вот в этом. Они поняли, что это значит. И чего с его помощью можно добиться. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Вот она, точка опоры.

– Круто, – сказал я.

– Я только что стер три письма с рекламой разных товаров и почти дюжину писем с политической агитацией. Вне всяких сомнений, адрес моей электронной почты был продан куда-то на сторону. Точно так же, как некоторые журналы продают адреса своих подписчиков.

– Хорошо, что им неизвестно, кто вы такой, – сказал я.

Для электронного адреса мистер Харриган взял себе ник (ему очень нравилось иметь ник) pirateking1. Король пиратов.

– Если кто-то отслеживает мои поисковые запросы, им совершенно не важно, кто я такой. Они выясняют мои интересы и шлют мне рекламу сообразно этим интересам. Мое имя для них ничего не значит. В отличие от моих интересов.

– Да, спам жутко бесит, – согласился я и пошел на кухню, чтобы опорожнить лейку и убрать ее на веранду.

Когда я вернулся в гостиную, мистер Харриган прижимал к лицу кислородную маску и глубоко дышал.

– Это ваш лечащий врач прописал вам дышать кислородом? – спросил я.

Он отнял от лица маску и сказал:

– У меня нет лечащего врача. Когда человеку уже хорошо за восемьдесят, ему можно есть сколько угодно рубленой солонины и ему не нужны никакие врачи, если только у него нет рака. В этом случае врач пригодится, чтобы выписывать обезболивающие. – Его мысли явно были заняты чем-то другим. – Скажи-ка мне, Крейг, ты не подумывал об «Амазоне»? Я имею в виду интернет-магазин.

Я знал, что такое «Амазон». Папа там иногда кое-что покупал, но мне даже в голову не приходило задуматься об «Амазоне». Я так и сказал мистеру Харригану и спросил, почему он вообще задал мне этот вопрос.

Он указал пальцем на экземпляр «Мактига» издательства «Модерн лайбрари».

– Я его купил на «Амазоне». Заказал с телефона и оплатил банковской картой. Раньше они торговали исключительно книгами. По сути, это был малый семейный бизнес без особых претензий, но, возможно, уже очень скоро он станет одной из крупнейших и самых влиятельных корпораций Америки. А их логотип со стрелкой-улыбкой станет таким же узнаваемым, как эмблема «Шевроле» или вот этот значок. – Он поднял повыше свой телефон, демонстрируя надкушенное яблоко. – Говоришь, спам жутко бесит? Да, так и есть. Спам плодится как тараканы и расползается по всей американской коммерции. Почему? Потому что спам работает, Крейг. Именно он, так сказать, тянет плуг. Возможно, уже в обозримом будущем спам будет определять исход выборов. Будь я помоложе, я бы взял этот новый источник дохода за яйца… – Он сжал руку в кулак. Из-за артрита кулак получился не слишком крепким, но я понял, что он хочет сказать. – …И сдавил бы со всей силы.

Его глаза загорелись тем самым огнем, который, честно признаюсь, меня пугал. При виде такого мистера Харригана я всегда тихо радовался, что мы с ним друзья, а не враги.

– Вы проживете еще много лет, – сказал я, пребывая в блаженном неведении, что этот наш разговор станет последним.

– Может, да. А может, и нет. Но скажу еще раз: я рад, что ты уговорил меня оставить этот телефон. Мне есть над чем поразмыслить. А по ночам, когда меня донимает бессонница, он меня развлекает, как добрый товарищ.

– Я рад. – Я и вправду был рад. – Мне пора домой. Завтра увидимся, мистер Харриган.

Я действительно его увидел, но он меня – нет.

Как всегда, я вошел в дом через веранду и крикнул:

– Добрый день, мистер Харриган! Это я!

Ответа не последовало. Я подумал, что он, наверное, сидит в туалете. Я очень надеялся, что он там не упал, потому что в тот день у миссис Гроган был выходной. Когда я вошел в гостиную и увидел, что он сидит в своем кресле – баллон с кислородом лежал на полу, айфон и «Мактиг» – на столе рядом с креслом, – я мысленно вздохнул с облегчением. Вот только его подбородок касался груди, а сам он сидел, чуть завалившись набок. Казалось, он спал. Если так, я впервые застал его спящим. Обычно он ложился вздремнуть на часок после обеда, а к моему приходу всегда был бодр, и весел, и полон задора.

Я подошел ближе и увидел, что его глаза закрыты не полностью. Из-под полуприкрытых век виднелись нижние полукружия голубых радужных оболочек. Только они были не яркими, как обычно, а тусклыми, затуманенными. Мне стало страшно.

– Мистер Харриган?

Нет ответа. Его скрюченные артритом руки безвольно лежали у него на коленях. Одна трость стояла, прислоненная к стене, вторая валялась на полу, как будто мистер Харриган потянулся за ней и уронил. Я вдруг понял, что слышу, как тихо шипит кислородная маска, но не слышу скрипучего свиста его дыхания – звука, к которому я так привык, что давно перестал замечать.

– Мистер Харриган, у вас все нормально?

Я сделал еще шаг вперед и протянул руку, чтобы потрясти его за плечо, разбудить… и не решился к нему прикоснуться. Я еще никогда не видел мертвецов, но мне показалось, что мистер Харриган похож на мертвеца. Я опять протянул руку и на этот раз не струсил. Я схватил его за плечо (оно было до жути костлявым под тканью рубашки) и легонько встряхнул.

– Мистер Харриган, просыпайтесь!

Одна его рука соскользнула с коленей и повисла как плеть. Он чуть сильнее завалился набок. Его рот был слегка приоткрыт, и мне были видны его желтые зубы. И все-таки, прежде чем поднимать панику и кому-то звонить, я хотел убедиться, что он не просто потерял сознание. У меня в голове промелькнуло воспоминание, очень яркое и живое, как мама читает мне книжку о глупом мальчишке, который кричал: «Волки! Волки!»